Полюби меня
Шрифт:
— Ну да… — пожала плечами я. — В моем мире это не возбраняется, — добавила я, подумав, вдруг у волков строгие нравы, и секс до свадьбы считается страшным грехом.
— Я уж думал, он взял тебя силой… — облегченно сказал Край. Обнял меня, мягко прижал к груди и продолжил: — Сейчас успокойся, ладно? Мы уйдем отсюда и поговорим потом. Когда будем в безопасности.
— Хорошо, — апатично кивнула я. От мощного тела Края веяло надежностью, уверенностью и звериной силой. Это успокаивало. Вот пусть он и решает, что делать. Мне все равно. Моя жизнь в любом случае закончилась. — Только не думаю, что нас будут ловить. Он знает о тебе… И дает бегать туда-обратно.
— Тем более нужно уйти из зоны видимости, — секунду подумав, сказал Край. И вдруг добавил сквозь зубы: — Этот… паук поплатится за все. За все свои игры. И за то, что выгнал женщину, с которой разделил постель.
— Да неважно это все, пошли… — вздохнула я. — Я не меньше виновата.
— Нужно бежать быстро, садись на меня, — оглядев мой брючный костюм, сказал Край. Взгляд был весьма плотоядный. И на мгновение по спине пробежали мурашки. Я опять беззащитная наедине с мужчиной, который намного сильнее меня. Опять моя жизнь в чужих руках. Съесть меня волк вряд ли захочет. Но не пожелает ли Край другой награды за свою помощь?
Но волк доброжелательно улыбнулся, открыто и надежно, сметая все подозрения. И быстро преобразился.
Край лег, а я перекинула ногу через мощную спину, он поднялся и побежал — быстро и резво, петляя между кустов, в один из рукавов ущелья.
***
Волк бежал долго. Петлял между кустов, скалистых отрогов. И ни разу не выбежал на открытую местность. Наверное, природное чутье помогало ему находить тайные ходы. К тому же он явно хорошо все здесь изучил. Не знаю уж, где были эти«западные ворота», но я лишь пару раз увидела издалека пару человек, и один раз — паука, спокойно бредущего по тропинке.
После слез я была опустошена. А вместе с опустошением рождалось смирение. То смирение отчаявшихся людей, что помогает пережить самый сложный период. Я потом решу, что мне делать. Когда поговорю с Краем. Сейчас опять нужно лишь держаться за мощную холку, стараться не отбить попу… волк, конечно, мягче лошади, но вообще-то неудобно. И попробовать понять, что произошло.
Понятно было одно. Гордейн меня обманул. Не знаю, в какой степени он разыграл эту партию, но многое скрывал. Он ведь читает мысли. Значит, знал, что Альберт давно обнаружил волка и только из милосердия к моим чувствам не поймал его. Разумеется, Гордейн знал и о «праве просителя» — пойти к драконам и рассказать правду. Но ему не выгодно, чтобы драконы просто отправили меня обратно. Ему выгоднее, чтобы я, рискуя жизнью, шла за порталом, вернулась и забрала его с собой.
Впрочем, о «праве просителя» наверняка знает и Край. Но тоже почему-то не сказал мне. Это еще предстоит выяснить… Но перестать доверять волку я не могла. В конечном счете, именно он ни разу меня не подвел. И если и ему нельзя верить, я просто сойду с ума.
Не понятно лишь одно… Действительно Гордейн не мог мысленно найти Края, или нет. И его конечная цель. Ведь он понимает, что после всего этого я вряд ли еще когда-то соглашусь иметь с ним дело. В чем его многоходовка? Наверное, у меня просто не хватает разума разгадать это, вздохнула я… Да и сердце слишком сильно болит. Не от обиды и злости на зеркального дракона. А от того, что произошло у нас с Альбертом…
Этой болью я была ошарашена. Я ожидала чего угодно. Что Альберт попробует убить меня, что не будет со мной разговаривать… что накажет, отнимет собаку и Маирон — то немногое, что стало дорого. Но я верила, что в итоге он должен простить меня. Ведь и меня можно понять. В конечном счете, ведь это Альберт поставил меня в положение, где пришлось со всем этим разбираться. Где-то в глубине души я продолжала верить, что он разберется в сложном комплексе моих мотивов. Да и не столь сложном… Я просто хотела спасти нас. А когда оказалось, что это не нужно, — поставить другав известность, что «операция» отменяется.
Неужели это так сложно понять?! Я ведь поняла его боль!
Снова хотелось рыдать. Но стоило усталым слезам набухнуть на глазах, как их срывал ветер.
…А он не наказал меня. Он просто выкинул. Почему?! Ну почему?! Неужели так сложно поверить… Неужели моя резкая реакция на вторую ипостась и вырвавшиеся слова обвинения убили в нем все милосердие?
Почему-то до конца в это не верилось. Где-то внутри все еще жил образ «моего Альберта». Такого, каким я узнала его за эти дни. Да и не было настоящей злости на него. Обида — да, спонтанная, неконтролируемая обида человека, которого наказали слишком жестко. Разрывающая сердце боль — да. Но не злость.
Было что-то еще в его поступке. И пока я не могла ухватить суть, почему он так поступил. Лишь нечто убийственно-болезненное крутилось на границе сознания. Может быть… Он защищал меня от сложного знания, не говоря о своей второй ипостаси. А может, раз и навсегда решил защитить меня от себя? Разочаровался, что я могу полюбить его, и дал мне свободу и возможность спастись?!
Может быть так? Иначе зачем говорить мне о праве просителя…
От этого становилось еще больнее.
Может, мне стоит бежать обратно? Отринуть гордость, страх и умолять его о прощении? Но я лишь крепче держалась за холку волка. Вернусь — и что? Он снова прогонит меня…
Я должна вернуться с порталом! Или погибнуть. И пусть думает, убить меня, взять портал и попытать счастье еще раз. Или принять меня обратно. Наверное, так… Хотя, похоже, теперь мои действия сильно зависели от того, что решит волк…
Спустя два часа непрерывного бега — и откуда у них силы берутся! — мы оказались в лесу. Край покружил среди огромных деревьев и зарослей кустарников. И вдруг остановился возле небольшого родника, бежавшего по камням. Лег, предложив слезть. Я перекинула ногу, встала и охнула — все же сильно отсидела попу. Что-то с этим нужно делать. Долгое путешествие верхом на волке может оказаться слишком утомительным…
Край прямо в волчьей ипостаси склонился над родником и вдоволь напился воды. Потом перекинулся, стянул с себя блузу и обильно полил свой мощный торс холодной водичкой. Красивый он все же мужчина! Только вот сердце эта красота трогает мало… Я подошла к роднику, зачерпнула ладонью воды и тоже попила.
— Присаживайся, — с улыбкой сказал Край и указал на камешек рядом с родником. — Расскажи мне, Тая, что произошло. Нам это необходимо… Ты ведь приняла мою службу.
Приняла, да, подумала я. На свою беду. А вслед за этим со злорадством подумала: все, Гордейн, сейчас я впервые расскажу всю правду о тебе. Интересно, выгнал бы меня Альберт, если бы я успела рассказать ему?!