Полюби меня
Шрифт:
— Но тогда они казнят тебя!
— Возможно, — усмехнулся он. — Иди. Твой волк все еще ждет тебя. Спасай свою жизнь. Ты не можешь любить чудовище.
— Но тогда ты умрешь! — закричала я, ощущая, что просто задыхаюсь от горя. — Я никуда не пойду, Альберт! Я люблю тебя! И если нужно, умру с тобой!
— Брось, Тая. Короли умирают. Это нормально. Так всегда было и всегда будет. Ты ничего не можешь с этим сделать.
— Да нет же! — я кинулась к нему, но наткнулась на невидимую стену, и меня отбросило назад. — Альберт… пожалуйста…
— Я должен выкинуть тебя за шкирку? — насмешливо поднял брови Альберт. — Что ж… Я могу это устроить.
Он быстро подошел к двери, открыл ее и пригласил моих охранников.
— Будьте любезны проводить терри Таю к десятым воротам. Вне зависимости от ее желания.
И в глазах моих телохранителей я увидела… В них было сочувствие при виде моих слез. Но в них было и другое — решимость. Если король прикажет, они поволокут меня куда угодно.
— Прощай, Альберт, — стерев слезы, сказала я. И попробовала распрямить спину. — Мне жаль, но ты об этом пожалеешь. Я люблю тебя.
— Прощай, Тая… — услышала я тихий голос вслед, когда выходила в коридор.
Глава 16. Путь вдвоем
«Ну что, добился своего?! — сказала я мысленно, прежде чем охранники увели меня слишком далеко, чтобы Гордейн мог услышать. — Твоя ведь работа!» В ответ мне была тишина, но потом вдруг что-то прошелестело в голове — так что не разобрать, это голос извне или мои собственные мысли: «Все решения ты приняла сама!» «Отправляйся, знаешь куда Гордейн! Я тебе помогать не буду!» — бросила я вслед, сдерживая слезы.
Я не заплачу, не заплачу! Не раньше, чем останусь одна, без этих двоих охранников, в чьем взгляде сочувствие слишком сильно сочетается с осуждением. Я распрямила спину и под заинтересованными взглядами встречных пошла, куда меня повели телохранители.
Интересно, а если я сейчас расскажу про Гордейна? Ведь тогда они поведут меня обратно к Альберту… И может быть, он разберется в ситуации и простит меня. Но… Нет, не Гордейн мешал мне сделать это. Пути назад нет. Альберт выгнал меня. Выгнал, как предавшую его собачонку, которую пожалел убивать. Мир рухнул. Какой смысл теперь пытаться что-то изменить.
Охранники вели меня другими путями. Мы спускались все ниже. Потом оказались в том же подземелье, но, вероятно, с другой стороны. За все время не было сказано ни слова. Я отчаянно сдерживалась, чтобы не заплакать. Они, видимо, не знали, что сказать. Да и невдомек им, что случилось на самом деле.
В конце пути появился низкий темный проход, вероятно, каким-то образом соединявшийся с тем, через который бегал волк.
— Вам сюда, терри Тая, — сказал Дейвари, неуверенно указав мне на проход. Я кивнула. И, хлюпнув носом, сказала:
— Прощайте… — нужно же мне было что-то сказать им на прощание? В конце концов, они верой и правдой служили несколько дней.
— Мы будем рады, если однажды вы вернетесь, — доброжелательно ответил Сион.
— Я не вернусь, — ответила я и, последним усилием сдерживая рыдания, вошла под темный свод. Всего двадцать шагов в темноте. Не страшно. Я уже ничего не боялась. Вышла на свет.
Тесное ущелье раздваивалось на другом конце. Высокие кусты, пряные травы… Я опустилась на корточки у выхода и зарыдала. Вот и все. Все.
Альберта у меня больше нет. Он меня выгнал. Сам отказался от меня. Невыносимо. Это конец. Лучше бы убил, честное слово… Это легче. И честнее.
Он приблизился беззвучно. Огромный мохнатый волк вышел из-за кустов и ткнулся мне в ухо холодным носом. Я отчаянно обняла его горячий пушистый бок и зарыдала еще сильнее.
Дождался меня, чтобы идти на смерть. Что ж… пойдем.
«В темнице той царевна тужит, а серый волк ей верно служит», — вдруг всплыла в голове строка из земной сказки. Я горько усмехнулась. Царевну выгнали из темницы. Выставили на мороз. Вместе с ее серым волком. Дали свободу, которой она не желала.
Еще пару минут я ревела, уткнувшись в оборотня, а потом ощутила, что он отдалился. Подняла взгляд. Край стремительно преображался, встав на четвереньки. И теперь, сквозь пелену слез, после всего пережитого это было совсем не страшно. Совсем не шокировало. Лишь немного неприятно. Что стоят эти метаморфозы после зрелища кровавой трапезы пауков?
…Альберт, ну почему же ты не понял… Почему не выслушал меня! Вот так все и происходит. Один человек не хочет услышать другого. А потом становится поздно... Один умирает (например), а другой жалеет всю оставшуюся жизнь, что не понял…
Край — на этот раз он был в облегающих брюках и блузе песочного цвета — присел рядом, взял за руку и внимательно заглянул в лицо.
— Тая, послушай… — начал он. — Я понимаю, произошло нечто ужасное. По запаху чувствую, ты узнала их вторую ипостась. И что… ладно, это потом. Но нам срочно нужно уходить. Скоро смена караула на западной границе замка, нужно успеть до нее.
— Сейчас пойдем… — вздохнула я и встала, опираясь на его плечо. — Конечно, пойдем! Он меня выгнал! — не выдержала я.
— Что?? — изумился Край. — Выгнал?
— Да, я его полюбила, а он меня выгнал… — совершенно искренне сказала я. А что мне терять? Если и волк по головке не погладит, ничего удивительного. У каждого здесь своя правда. А я лишь разменная монета.
Край аккуратно взял меня за подбородок и развернул мое лицо, чтобы посмотреть в глаза.
— И секс у тебя был с ним? — внимательно вглядываясь в меня своими дивными янтарными глазами, спросил он. А что скрывать? Они все тут чуют запахи и энергетику. Даже если хорошенько вымыться, похоже, еще несколько дней каждый встречный будет знать, что ты занималась сексом.