Полюбить раздолбая
Шрифт:
— Повторяю вопрос! Согласны ли Вы, Анжела Токарева, выйти замуж за присутствующего здесь Германа Алмазова?
— Согласна! — сказала, как отрезала красавица — невеста. А затем уже тише, но твердо попросила:
— Дайте вашу красивую ручку! Нет, не ручку…. Дайте ваше перо, что способно вершить судьбы людей!
Алмазов благосклонным кивком головы оценил некоторую помпезность высказывания своей невесты. Регистраторша с высокой прической даже слегка щелкнула языком и протянула «перо» Анжеле со словами: «-Перо, творящее судьбу! А что, очень даже здорово! Я, пожалуй, зафиксирую сие словосочетание в своем блокноте крылатых фраз своих пациентов».
— Пациентов?! — округлила глаза мама Анжелы.
Высокая прическа слегка дернулась:
— Простите! Конечно же, клиентов ЗАГСа. Вот что я имела в виду. Клиентов нашего ЗАГСа. Хотя если признаться честно,
Через двадцать семь секунд Анжела поставила свою подпись под документом, что изменил не только ее судьбу, но и близких ей людей. Выбор был сделан окончательно: Герман Алмазов стал ее законным мужем.
По дороге из ЗАГСа, свадебный кортеж искрился праздничными огнями и весельем. Приподнятое настроение овладело всеми участниками церемонии. Герман Алмазов непривычно смеялся и шутил, мама Анжелы непрерывно что — то щебетала о радужных планах, отец девушки сыпал анекдотами и всячески братался с родителями Германа. Сама невеста, а теперь уже и жена, тоже испытывала необычный прилив энтузиазма. Она впервые выходила замуж официально. Она впервые в жизни изменила свой личный статус. Она впервые в жизни оказалась окольцованной. На безымянном пальце играла бликами тонкая полоска золота высшей пробы. Анжеле вдруг стало грустно: с кольцом на руке она напомнила себе окольцованную неким хозяином вольную горлицу. Грациозную, белую, перышко к перышку. Птица теперь приписана к конкретной голубятне, к конкретному хозяину. Конец вольной жизни и воркованию с мальчиками — голубями. «-Теперь и у меня есть кольцо. Есть свой хозяин. Даже есть общий дом — голубятня, если так можно выразиться» — она невольно поежилась, скосила взгляд на улыбающегося мужа. Герман выглядел счастливым, подтянутым, спортивным, даже в классической тройке. И вот тут Анжелу как будто молотом по голове ударили. «- Неужели мне придется теперь стирать его носки?!» Какой — то ехидный внутренний голос ответил визгливо: «-А то!» Девушке показалось, что и сам Герман на миг провернулся к ней, пробуравил взглядом ее лицо и как будто буравчик погрузился на время в ее мысли. «-Еще как будешь стирать! Даже если они будут не первой свежести и с дыркой. Все равно будешь стирать его современные портянки, ведь ты мне теперича — жена!».
Тележурналистка тряхнула головой, внутренний голос утих, но воображение невольно представило себе картину: муж приходит домой поздно вечером, нет, ночью. Он почему — то весь в грязи. Она ждет его не дождется уже давно, а его все нет и нет. Но вот он ввалился грязным медведем. Плюхнулся в кожаное кресло в гостиной. Подобно свинке, что моет в луже копытца, он трусит в воздухе огромными сапожищами на своих ногах. Сапоги заляпаны грязью, они какого — то неестественного размера. От них ужасно пахнет. Запах похож на тот, что бывает на километры вокруг, когда проезжаешь мимо огромной птицефабрики. Сапоги на высоченном каблуке, в народе его называют «говнодавами».
— Сними мои говнодавы, супруга, — торжественно заявляет воображаемый Алмазов.
— Но, позволь, милый! Они же все в грязи. Как будто ты в дерьме в них возился — ласково отпирается Анжела.
— Цыц, звезда ты драная! — сапог мужа с грохотом отпускается на лакированный паркет гостиной. Куски грязи летят в разные стороны. От силы звука удара девушка невольно прикрывает уши и втягивает плечи.
«— Думаешь, если тебя по «ящику» показывают в «Азбуке безопасности», то теперь ты и сапоги мужу не должна снимать?! — глаза мужика наливаются красным.
— Телезвезды носки не стирают! — вдруг ляпнула Анжела и перепугалась.
— Не стирают? Сейчас я тебе сделаю звезды на небе.
Анжела видит, как замедленно к ее подбородку приближается массивный кулак мужа. Бух! Голова девушки откидывается назад и перед глазами действительно зажигаются сотни звездочек. Они бегут перед взором как будто калейдоскоп фотографий на компьютере в режиме «слайд — шоу». Анжела невольно с удовлетворением отмечает: «-А ведь не обманул муженек! Обещал звездочки показать и — показал!».
— Сымай сапоги, звезда! — снова Алмазов громыхнул приказом. Анжела медленно стала стягивать сапог с ноги мужа. Все руки ее оказались перепачканы в чем — то липком, склизком, грязном. «Звезда» телевидения стянула один «говнодав» и тут ее взору предстал носок Олега. Черный, в дырочках, наиболее большая пробоина оказалась в районе мизинца. Самый маленький палец ноги с черным ногтем выглядывал на мир из дырки, как будто крот выполз по ошибке на дневной свет. Вдобавок ко всему жуткий запах потных, давно немытых ног прошиб имеющийся у Анжелы насморк. Девушка инстинктивно подавила позыв к рвоте.
— И носки снимай и постирай. И заштопай! А то три недели уже в одних и тех же хожу! Нет даже пары одной чистой на замену! А ведь я женат и вот до чего докатился. Ты — моя жена, и тебе штопать мои вонючие носки!
Анжела зажмурилась сильно — сильно и когда разжала веки, то снова обнаружила себя в кабине лимузина, что вез ее, мужа и родителей с обеих сторон до ресторана из ЗАГСа. Девушку чуть не стошнило недавно выпитым при выходе из ЗАГСа шампанским. Она начала делать глотательные движения, чтобы предотвратить конфуз. Это упражнение сыграло положительную роль: новоиспеченной жене удалось не испортить новый фешенебельный костюм — тройку мужа. На повороте девушку качнуло вбок, она приподнялась и слегка ударилась головой об обшитый мягким бархатом потолок кабины лимузина. Невеста поправила белоснежное свадебное платье и почесала едва ушибленное место. То же самое место она чесала когда — то на борту самолета из России на Кипр.
В тот полет Живчиков утянул ее в туалет воздушного судна во второй раз. Но ситуация поменялась: теперь к дверям клозета образовалась очередь. Прошло уже немало времени с момента взлета, пассажиры давно и активно вскрывали алкогольные напитки, купленные в магазинах duty — free и, собственно, туалет вдруг потребовался очень многим, подавляющему большинству. И лишь озабоченный сексом Живчиков использовал данную часть самолета в качестве полигона для любовных утех.
Во второй раз Тимур и Анжела скользнули в помещение с унитазом под неодобрительный взгляд старушки в очках и серьезной семейной пары средних лет. Теперь Живчиков уселся на унитаз со спущенными штанами, и его мужское достоинство твердо торчало в направлении потолка. Студент — затейник раздел, насколько возможно, Анжелу и та, подобно наезднице, оседлала напряженный ствол молодого человека. Самолет в этот момент попал в зону турбулентности, и все вокруг заходило ходуном. Тряслись на унитазе и парочка влюбленных: ведущая популярной передачи «Азбука безопасности» и ее затейник — кавалер — историк Живчиков. В этот раз девушка не билась головой о выступ обшивки в такт движениям сексуального партнера, но она не совсем удачно поставила ногу в микроскопическом пространстве туалета на борту самолета, отчего впоследствии, она пару дней хромала на Кипре. Для Анжелы перелет с сексуальным затейником Живчиковым вылился в шишку на голове, хромоту и ощущение стыда. Последнее чувство возникло не на пустом месте. Дело в том, что во второй «заход» Тимур продержался значительно дольше, чем в первый и Анжела, следует признать, получила чувственное и физическое удовольствие. Чего нельзя сказать о людях в очереди за дверью клозета. Пассажиры ведь что видели: молодая девушка и ее высокий спутник закрылись в туалете и уже длительное время от них нет ни слуха, ни духа. Чем они там занимаются? Ну и «ежу понятно», что не в бирюльки играют! Наверняка предаются там сексуальным извращениям. Как будто дома им места и времени мало! Что же, пассажиры не ошиблись: и Живчиков, и Анжела окунулись в мир любви и секса. Им было хорошо там вдвоем. А вот о других людях они не подумали. Нормальным пассажирам — то туалет нужен по его прямому назначению. А войти внутрь люди не могут потому, что некая озабоченная парочка оккупировала клозет наглухо, как немцы какую — нибудь польскую деревню во Второй Мировой Войне. У некоторых пассажиров мочевой пузырь стал так давить на мозги, что они стали нетерпеливо стучать снаружи в дверь туалета с ехидным вопросом: «-Вы что там, уснули что ли?!» или «-Освободите туалет. Почему вам — надо, а другим людям — нет?!».
Самое обидное в этом вторжении было то, что как раз приключилось оно на пике наслаждения у Анжелы и Тимура. Сексуального наслаждения. Заразы пассажиры сбили, так сказать, «самолет удовольствия» молодых людей на унитазе. Анжела, скачущая на вздыбленном «орудии» Тимура в позе наездницы, с неудовольствием крякнула в ответ на очередной стук в дверь, а Живчиков и вовсе матерно послал нетерпеливых снаружи.
Пришлось закругляться. Когда они — Тимур и Анжела, взъерошенные, краснолицые, взмыленные, наконец — то отперли дверь и вышли в салон самолета, то с десяток недружелюбных, а то и откровенно злых глаз пробуравили их взглядом. Бабуся в очках и вовсе зло прошипела: «-Извращенцы воздушные! Совсем молодежь стыд потеряла!» Живчиков в ответ не удержался и состряпал недовольное лицо: