Полюбить раздолбая
Шрифт:
Анжела рассмеялась. Лед таял. Ася рассказала свою историю. И кратко ответила, почему Герман и Полина не общались. Они терпеть друг друга не могли!
Токарева не сразу пришла в себя от неожиданного обретения новых, доселе неизвестных родственников мужа. «-Мой суженый полон тайн» — рассудила мысленно телеведущая и спросила:
— А где же еще одна персона? Мой муж, и твой дядя. Я звонила и разговаривала с ним. Он должен быть здесь, дома.
Ася почесала нос:
— В магазин почапал. За тортиком самым красивым. За «шампусиком». Долго что — то его нет.
— У него так загрязнились
Ася не «купилась» на издевку:
— У дяди моего всегда чистые волосы. Это мне нравится. Но в магазин он пошел за шампанским. За тортом. За цветами. За ананасом, наконец.
— Праздничный набор. — сощурила глаза Анжела.
— Так сегодня у нас всех праздник и есть!
— У кого — праздник?
— У меня, — начала перечислять Ася, у Германа, у бабушки с дедушкой, у тебя, Анжела!
— У меня праздник?
— Угу! У тебя — праздник.
Анжела попыталась припомнить какие — либо знаменательные даты в этом месяце, что касались ее самой, мужа или даже государственные праздники, но никаких ассоциаций в ее голове не возникло.
— У меня нет никаких праздников сегодня.
— Ты что, слепая?! — вскинула руки вверх Ася.
— Не хами, девочка! — лицо Анжелы тут же потеряло выражение благосклонности и стало похоже на безжизненную маску.
Школьница осеклась. Поняла, что переборщила с развязностью. Ася широко улыбнулась:
— Я просто обижаюсь немного, когда взрослые не замечают праздников. Ведь я так люблю праздники! Я не хотела тебя обидеть, тетя Анжела.
— Я не твоя тётя, деточка — все еще холодно выдавила телеведущая.
— Тогда, можно я буду звать тебя мамой?
Анжела обалдела от подобной наглости.
— Я не твоя мама. У тебя должна быть своя мама.
— Она умерла, — просто сказала Ася.
Анжела замкнулась. Подумала.
— Прости, Ася. Ты мне не сказала об этом.
Ася пожала плечами. Телеведущая почувствовала жалость к юной собеседнице.
— Мне очень жаль. Прими от меня мои …сожаления.
— Принимаю.
— Но все равно, я — не твоя мама! — охладила пыл девочки Анжела.
Ася поднялась и торжественно выстрелила фразой.
— Нет, теперь, Анжела, ты — моя мама! Я буду жить с вами. Ты — жена Германа. Он мне теперь как отец, а ты, раз ты его жена, мне как мама. Это простейшая задача для второго класса общеобразовательная школы.
Телеведущая обалдела снова от этой наглости. Ася с умилением на лице следила а реакцией супруги ее дяди.
«— Ну, что на это скажешь, телезвезда ты наша?» — ехидно подумала школьница.
Анжела реально немного потерялась во времени и пространстве. Не каждый день узнаешь доселе неизвестные мужнины тайны. Далеко не каждый день в дом заявляется ученица 3-го класса и говорит, что собирается жить в твоем доме. И уж совсем редко абсолютно незнакомый ребенок называет тебя мамой.
Анжела даже стала припоминать, не родила ли она так, случайно, между делом, девочку лет десять назад? Не бросила ли, часом, крошку в памперсах на попечение государства или незнакомых людей? «-Суррогатной матерью мне также не довелось поработать! Почему же этот очкарик величает меня мамой?»
Глупые вопросы так и лезли в голову. Ася чувствовала, что подняла волну смятения в душе «звезды голубого экрана» и тихо радовалась результату. Анжела после паузы буркнула:
— Наверное, девочка, ты просто ошиблась дверью и зашла не к тем людям. Я — не твоя мама и жить ты здесь никак не можешь.
— А вот и может! — раздался мужской голос совсем рядом.
Анжела повернулась. В смятении она не обратила внимание на хлопок входной двери. Теперь на пороге красовался ее муж Герман с огромным тортом и пышным букетом. Себе в ноги мужчина поставил два пакета с различными вкусностями. Из одного торчала золотистая верхушка бутылки итальянского шампанского.
Анжела ждала продолжения, но Герман монументом застыл в дверном проеме.
— Ася действительно моя племянница, — разъяснил мужчина. После чего внес покупки на кухню. Разгружая пакеты, продолжил:
— Я тебе не говорил о своей родной сестре Полине. Полагал, что это будет разумным умолчанием. Зачем говорить о человеке, с которым у меня давние неприязненные отношения. Сама она — моя сестра — также не желала общаться со мной. Но полгода назад небеса забрали ее с этой земли. Осталась ее дочка. Моя племянница. Она с нами сейчас сидит за столом. Отец ее, муж моей сестры, сгинул много лет назад в неизвестном направлении. Так что только я у нее и остался. Вернее, мы. Пять месяцев потребовалось, чтобы оформить документы об опеке, несмотря на кровное наше родство. Пять месяцев. Теперь я — официальный ее опекун. Асе некуда идти жить, кроме дома дяди. Надеюсь, вы подружитесь.
Алмазов поставил бутылку шампанского на стол, в самую середину, взял в руки букет и передал его жене.
— Дорогая! У нас не получается иметь своих детей. Пусть будет хотя бы чужой. Прими букет, дорогая! Сегодня в нашей семье появился долгожданный ребенок. Пусть и взрослый, но — наш. Ася будет жить в этом доме. Ты же не хочешь выгнать бедную девочку на улицу!
Анжеле вдруг захотелось надавать по щекам Герману этим самым букетом, что находился прямо перед ее взором. Муж говорил тоном, не терпящим препираний. «У нас не будет детей». А кто в этом виноват? И вот он привел Асю. Он уже все давно решил, и даже весьма хлопотный процесс подготовки документов на опеку держал от нее (от жены!) в тайне. А теперь вот поставил перед фактом.
Анжеле захотелось выругаться в присутствии Аси, и, не зная, как поступить, отодвинула протянутый букет в сторону. Тихо, но четко пробурчала своему визави:
— Не снимай с себя вины за то, что у нас нет собственных детей! Вчера я получила анализы и результаты тестов из центра планирования семьи и лечения бесплодия. Вердикт врачей краток: я полностью здорова! Полностью! Так, что наверняка моя мама права: это у тебя, муженек, «патроны холостые». У тебя!
Ася присвистнула.
Алмазов переменился в лице и гримаса дикой злобы исказила его губы, глаза, скулы. Быстрые желваки, подобно скользящему ужу в воде, пробежали по коже лица. Его рука с весомым кулаком в момент поднялась в воздух, и казалось, удар не минуем. Анжела отшатнулась, Ася по — детски визгливо и искренне прокричала «-Не надо!».