Ползущие
Шрифт:
Социально экстернирован?
Рассердившись, Винни хлопнул перед лицом в ладоши, раздавив бабочек. Но он знал: это не поможет. Две другие бабочки слетели со своей орбиты вокруг лампы, нырнули вниз невероятным, пикирующим образом на своих пронизанных металлическими нитями крылышках и полетели за ним следом.
15.
12 декабря
Адэр и Кол сидели во дворе, в разбитом катере. Оба засунули руки в карманы, пряча их от декабрьского холода. Был воскресный
Небо прояснялось, и Адэр видела, как поднимаются с крыши лохмотья тумана. Струйки летели вверх, как будто хотели попасть на небеса, а потом исчезали, словно бы их оценили и признали достойными.
Кол поддал ногой старую кошачью игрушку, которая раньше принадлежала Силки, потом оглянулся на место, где ее похоронили под голым розовым кустом.
– Иногда я хочу, чтобы здесь было в натуре холодно, – сосредоточенно глядя перед собой, произнес Кол. – А снега никогда нет. Только грязища и всякое дерьмо. Хочу, чтобы все покрылось снегом. Спряталось, стало мертвым и белым.
Адэр рассеянно отозвалась:
– Как в той песне: «Я счастлив только под дождем». Только тебе для счастья нужен снег. И ты никогда не счастлив, потому что снег никогда не идет.
Но думала она сейчас про маму. Иногда казалось, что мама хотела им что-то сказать, но не могла. Поддавшись импульсу, она сообщила:
– Наша тетка-психолог говорит, что надо искать другое объяснение тому, что нам кажется неправильным в поведении родителей, а не только… Чем бы оно ни было. Ну, как они вели себя с моим компьютером… ну и все остальное. Вот я и думаю: может, они такие странные потому, что думают о разводе? Ну, то есть снова начали думать?
– Нет, не думаю, что все из-за этого. – Он со злобой ударил носком ботинка в холодную землю, потом вынул из кармана пластинку жевательной резинки и начал ее разворачивать, но пластинка была старой и затвердевшей, обертка прилипла к ней намертво. – Думаю, они нам все врут. Отстой. Ну, насчет… – Он пожал плечами.
– Вот-вот, – усмехнулась Адэр. – Теперь – отстой. А ты все выл: «Не вопи, что с ними что-то не так. Они счастливы». А сейчас говоришь: «Они нам все врут».
– О'кей, о'кей, может, и так. Теперь я не уверен. – Он бросил на нее быстрый взгляд и снова уставился себе на ботинки. Потом вдруг поднялся и резко бросил: – Пошли. Хочу показать тебе кое-что на чердаке.
– На чердаке? А что ты там делал?
– Искал свое старое снаряжение для ныряния. Собирался пойти поискать работу без отца. Он в последнее время меня не берет с собой. Если, конечно, сам выходит на катере. В чем я лично сомневаюсь. Как-то я поехал и посмотрел на лодку: ее и с места не сдвигали. То есть, я хочу сказать, это видно. Вот я и полез на чердак… Да ладно, фигня все это, в общем, пошли!
Адэр раздраженно фыркнула. Опять он командует! Но пошла следом.
На чердак надо было пониматься по лестнице, устроенной в кладовке. Кол взобрался первый, толкнул маленькую дверцу у самого потолка и влез на узенький карниз. Адэр последовала за братом, только когда увидела, что он уже включил свет: голую лампочку без абажура.
На чердаке был низкий потолок, пришлось идти согнувшись, и они продвигались к середине мимо кучи старого подводного снаряжения, мимо
Возле чемодана в дальнем углу Кол встал на колени, открыл его и показал: вот смотри! В чемодане были пачки стодолларовых купюр, все в банковской упаковке, а, кроме того, пустая сумка с надписью «БАНК КВИБРЫ». Некоторые пачки оказались надорванными, стопки денег там были явно потоньше. Адэр присела на корточки и взяла в руки одну из купюр – похоже, настоящая, – потом выпустила из рук и уперлась локтями в колени.
– Да, отстой. Откуда это, Кол?
– Я… боялся спросить. А теперь, в задницу все, пойду и спрошу!
– Кол, я думаю, не надо. Я тоже боюсь.
– Почему?
Он спрашивал не так, как будто не знал ответа и хотел его получить, скорее хотел получить подтверждение. Но она лишь покачала головой и сглотнула. Потом закашлялась – всегда у нее так от этой пыли.
– Пошли, – снова скомандовал он. – Фигня все это. Мы должны знать. Я собираюсь спросить маму. Иногда кажется, что она хочет… хочет мне что-то сказать.
Они дошли до маленькой чердачной двери, спустились по лестнице и нашли родителей в гараже. Они бок о бок стояли у отцовского верстака и вдвоем возились с чем-то вроде самодельной спутниковой антенны, очень похожей на ту, которую устанавливал мистер Гаррети.
Несколько секунд Кол ее рассматривал.
– Что это ты делаешь, пап? – спросил он.
Отец прикручивал материнскую плату к задней стороне штуки, очень похожей на старое блюдо, которым мама пользовалась раз или два. «Тарелка» для приема спутниковых каналов, догадалась Адэр. Отец просверлил в блюде дырки инструментами, которые принес из катера, – обычно он использовал их для ремонта подводного снаряжения. Не поднимая головы, отец ответил:
– Делаю спутниковую антенну. Схема была в «Сайенти-фикамерикэн».
– А я слышала, что в «Попьюлар сайенс».
– Да, в «Попьюлар мекэникс» тоже, – подтвердил отец. Он закончил закреплять гайку и протянул руку. Мать вложила в нее олово для пайки.
Адэр наблюдала за матерью, которая начала разматывать проволоку. Отец паял, от верстака поднялся небольшой завиток дыма. Потом отец вдруг что-то буркнул, отложил паяльник и пошел через весь гараж к ящику с разными электронными деталями.
Адэр толкнула Кола, он кивнул в ответ и шепнул матери:
– Мам, мне надо с тобой поговорить.
Она не ответила. Кол настойчиво положил ей на плечи руки. Он никогда так раньше не делал.
– Мам! – Он заглянул ей в глаза и стиснул плечо. – Мам, я видел, как притащили тот чемодан. Тот человек из банка? На чердаке я видел чемодан с деньгами. – Кол облизал губы и продолжал: – Стодолларовые купюры. И видел, как к Гаррети тоже приходили и тоже принесли чемодан. И еще вот что: кто-то обчистил банк. Что-то происходит, мам. Кто-то ввязался в какое-то дерьмо, и вы оба – тоже. Я думал, может, выплаты от правительства, может, утечка радиации или еще какая-то мура из-за той аварии, что-то вроде этого, и… ну, не знаю, может, они просто взяли деньги в местном банке, чтобы выплатить людям за ущерб. Мама, очнись, ну, говори же!