Поместье диких роз

Парижева Зина Владимировна

– Ну что, решилась наконец? – риторически спрашивал довольный Илья.

– Как видишь, да. – монотонно откликнулась молодая женщина.

Они ехали в пыльном и тесном грузовике. Хриза устремляла меланхоличный взгляд вдаль, прощаясь с прошлым.

Пропажа дочери вызвала в Герде страх, но, немного погодя, она, завидев лежащую на консоли записку, от пребывания в волнении перешла в состояние бурного негодования. Больше имя Хризенты не произносилось в доме.

Хриза тоже не говорила о родственниках. Более того – она даже не вспоминала о них. После рискового действия, совершённого

тихой женщиной, жизнь её освежилась, и Хризента словно родилась заново. Воздух будто стал легче, природа – живее, люди – радушнее, погода – теплее, а душа беглянки – свободнее.

IV

Элла, опечаленная отсутствием ласки со стороны Николая, посвящала драгоценное время юной Марине. Вся любовь её без остатка, по крупицам, дарствовалась миленькому существу, отчего последнее росло счастливым и беззаботным.

Когда Марине исполнилось десять, белокурость её принялась уступать место золотистому каштану, а прежняя худоба – нехарактерной женственности. Девочка обожала следить за тем, как пишет картины дядя Максим, к тому моменту значительно продвинувшийся в своём мастерстве.

На смену активным играм, требующим от ребёнка такого качества, как резвость, пришли рисование и пение. А ежедневные хлопоты - что неудивительно - не входили в рано сформировавшийся точный круг интересов. Элла же принимала на себя роль не только Марининой матери, но и матери Лины. Таким образом, обе прелестницы были сполна обеспечены чистым детством.

Одним ясным июньским днём Марина, будучи радостнее обыкновенного, что было вызвано предвкушением празднования дня её рождения, вбежала в мамину комнату и принялась трясти матушку изо всех сил в попытке разбудить её. Но те попытки были тщетны, и Марина, осознав это умненькой светлой головкой, рухнула на колени, заливаясь слезами. Изнурённая женщина со светлой душой скончалась во сне, оставив Марину без самого родного человека в первый - а Лину во второй в её жизни - раз.

V

Яркое июльское солнце слепило глаза нежным касанием ясных нарцисцевых⁹ лучиков. Такова звёздная ласка. Ароматный бриз слабо покачивал гулливеровские¹⁰ деревья с насыщенно-зелёными кронами. Птицы складно чирикали, разрезая в полёте крыльями воздух.

Марина, подражая талантливым пташкам, напевала незамысловатую мелодию, подыгрывая себе на фортепиано, которое могло бы послужить экспонатом в Русском музее. Это была весёлая песнь, помогающая отвлечься от мрачных мыслей, слишком мрачных для столь юной особы.

Герда попивала горячий чай с приготовленным Бертой кексом, отклонившись в венском стуле за круглым раритетным столом и наслаждаясь пением внучки.

Пёсик с шерстью гименокаллисцевого¹¹ цвета, подаренный Лине на прошлый Новый год, смирно лежал у ног хозяйки в просторной гостиной, вместе с остальной семьёй.

Кларисса вышивала марганцеватый¹² цветок ириса на флавгризевой¹³ канве, а Ада – пренеобычный ребёнок – спала в питайевой¹⁴ кроватке так, что не было слышно даже дыхания.

Берта крутилась на кухне, замешивая тесто для любимого торта «Зилихкаит», готовя его по вековому фамильному рецепту, который хозяйки передавали друг другу из поколения в поколение и которому Берта уже учила Лину, однако та не проявила к данному занятию интереса более, чем лицезрение чужой работы.

Николай, читающий, сидя по правую сторону от Герды, исторические справки, приподнялся в раздумье и причалил к берегам Клариссы, на что та не обратила ни малейшего внимания.

– Кларисса, вы можете сегодня вечером зайти ко мне в комнату? – сказал он тихо.

– Зачем? – не отрываясь от дела проговорила она.

– Мне хотелось бы кое-что с вами обсудить. – Николай понизил голос, отчего разговор стал заговорщически таинственным.

– Хорошо. Раз вам так хочется.

Услыхав удовлетворяющий его ответ, Николай ринулся прочь.

Олежа – маленький принц – бегал по холлу, радуясь тёплому деньку. В конец он успокоился, увлёкшись игрой с уменьшенной моделью старинного поезда, располагающегося в дальнем углу Ламинариевой¹⁵ гостиной.

Широко распахнув двустворчатую дверь, ворвался Оксан, не без помощи Максима ведя огромный стол с сооружением по типу принтера на кляйневых¹⁶ колёсиках.

– Дамы и… дамы! – после этого те, кто не вздрогнул от грохота импровизированной повозки, обернулись. – Время моих упорных трудов не прошло зря, а в доказательство представляю вашему вниманию персофон! Вы спросите: «Что оно делает?» Я отвечу вам! Персофон сотворит из вашего почерка уникальный шрифт! Вам стоит только написать несколько слов, чтобы указывались все буквы нашего с вами алфавита, положить листок сюда, - Оксан показал на боковое отверстие персофона, напоминающее дисковод, - теперь вы можете набрать на этой клавиатуре любой текст, который желаете. Он будет виден на дисплее, и персофон напечатает ваш документ вашим же почерком, будто вы писали его от руки!

– Невероятно! – не дав договорить Оксану, воскликнула Герда.

– Оксан, вы молодец! – послышался голос Лины.

– Здорово! – воодушевилась Марина, успевшая расстроиться из-за прерывания её арии.

– Зачем это нужно? – оценивающе смотря на аппарат, произнесла Кларисса, после переведя не менее критичный взгляд на учёного.

– Как «зачем»?! Это же прорыв в науке и технике! Совершенно новое изобретение, не имеющее аналогов!

– Риса, ну что ты в самом деле. – начала Герда журить дочь.

– Вот, попробуйте. – продолжал первооткрыватель.

– Ох… - умоляюще вздохнула Риса, но, тем не менее, приблизилась к странному аппарату.

– Так, хорошо. – сказал, помедлив, Оксан, - Теперь напишите что-нибудь на листочке… Вот, листочек, держите.

Кларисса неохотно взяла данный ей лист слегка потрёпанной бумаги и написала запомнившуюся ей фразу: «».

– Отлично. – приободрённо сказал изобретатель, увидев, как женщина поставила точку. –Бросьте его в место, которое я называю листоприёмником. Сюда. И смотрите.