Помета
Шрифт:
Между тем, силы воюющих сторон иссякли, и отваги у героев поубавилось. И оставили они это занятие, породив поколения плача на притихших развалинах.
После войны началось постепенное, капля за каплей, возрождение Ерушалаима.
Кое-кто начал поговаривать о расширении границ города, во всех кварталах которого жители страдали от тесноты. Уже перед войной, когда Ерушалаим все еще пребывал в мире и спокойствии, а жители его довольствовались малым, город стал задыхаться.
Что уже говорить о послевоенном времени, когда в эту тесноту хлынули волны новых репатриантов.
Люди стали объединяться в товарищества, приобретать землю в городе и вокруг него, строить
Были они небольшие и весьма удаленные от центра. Дома в этих кварталах были крошечными, долги за них – огромными. Поселенцы бегали из банка в банк, погашая долг одному за счет ссуды в другом.
И просто упал бы человек без тех сил, которые давали ему дом и сад.
Настал черед участка нашего доктора.
Пришли к нему покупатели, и продал он часть своей земли и помог им купить соседские участки тоже. Узнали люди об этом, и начался ажиотаж. Была приобретена двадцать одна тысяча дунамов. В дунаме были тысяча шестьсот турецких квадратных пик [43] , а за каждый пик давали груш с половиной. Были такие, кто покупал для строительства, но были и спекулянты.
Я предполагаю, что земельные спекулянты тормозили строительство Ерушалаима. Они завышали цены так, что желающий строить на участке отказывался от своего замысла, а других спекулянтов это привлекало. Создали они негласный союз – и оставалась земля незастроенной. Эта участь постигла и бывший докторский участок.
43
- турецкие меры длины. Дунам = 919 кв.м
Наш квартал замер в оцепенении. Строить было негде – жители не могли открыть ни школу, ни почту, ни аптеку или какое-нибудь другое общественно-полезное учреждение, кроме, разве что, двух-трех лавок, каждая из которых лишала другую смысла существования.
А тут еще соседи.
Во время арабских волнений мы не могли оказывать достойного сопротивления – ни в год ТАРПАТ [44] , ни во время Войны за Независимость. Нас было слишком мало.
А между волнениями года ТАРПАТ и началом Войны за Независимость, в дни погромов, начавшихся в год ТИРЦУ [45] и продолжавшихся до самого начала Второй Великой Войны, мы были во власти врагов наших до такой степени, что никто и никогда не ходил в одиночку.
44
- 5689 он же 1928-29 гг
45
- 5696 год - он же 1935-36 гг
Заграничные сионисты, купившие участки до войны – частью погибли на этой войне, частью оказались в местах не совсем удачных. Те же, кто удостоился и приехал, – продали свои участки и построили дома в других местах, увидев, что сталось с нашим кварталом. А из тех, кто купил землю у них, построили дома человека два, не больше – остальные стали ждать покупателя, который наполнит их ладони серебром.
Я оставляю в покое тех, кто не строил наш квартал, и продолжаю рассказ о тех, кто строил.
Вышли четверо в сердце пустыни и построили себе дома, в часе ходьбы от города. Каждый – в одном из четырех направлений, как распорядился жребий. И была Страна все еще пустынна, не было в ней ни дорог, ни селений.
Каждое утро уходили они в город на работу и возвращались за час-два до заката. Привозили покупки, ужинали чем попало и скорей бежали к своему саду. Убивали змей и скорпионов, выкорчевывали колючки, разравнивали землю, вспахивали ее, вкапывали нежные саженцы, поливали их и мечтали, чтобы они превратились в большие деревья, отдающие тень. Но пока что не было ни деревца,
Уходили хамсины и Страна вновь превращалась в Эденский Сад. Выходил человек в свой сад, вновь поливал нежные саженцы, вкапывал два или три кустарника или цветка.
Один из этих четырех взял на себя управление общественными делами нашего квартала. Следил он за тем, чтобы арабские отары не паслись в садах наших, чтобы мусор вывозился вовремя. Хлопотал перед губернатором и ответственным за городское водоснабжение – чтобы вода всегда была в достатке и чтобы автобус ходил по расписанию, четыре раза в день ежедневно.
A знаете что он делал, если надо было обсудить что-то со всеми жителями?
Телефонов еще не было – он брал шофар, забирался на свою крышу и трубил, пока все не приходили!
Число поселенцев росло. И они тоже днем работали в городе, тоже возвращались домой за час-два до заката, тоже сажали, пахали, пололи, боролись со змеями и скорпионами.
Появлялись новые сады. Строились новые дома. Их хозяева сдавали в них комнату или две молодым парам, предпочитавшим растить детей на природе. А были такие, кто жил в городе и сдавал целый дом внаем – так хозяева возвращали ссуды банкам. Прошло какое-то время, и я переехал в это место, когда пошатнулись стены моего старого дома во время землетрясения года ТАРПАЗ [46] и я был вынужден спасаться бегством. Мы с женой и двумя детьми сняли квартиру в этом квартале, где уже были дороги и куда регулярно приезжал автобус. И даже был здесь уже почтовый ящик и другие мелочи, к которым мы привыкли. Было видно, что это место, пустовавшее со дня Изгнания нашего, возрождается заново.
46
- имеется в виду землетрясение 11 июля 1927 года, с эпицентром в Йерихо, 6.2 балла по шкале Рихтера
И все еще редки были автомобили здесь, и люди ходили по улицам без опасения быть раздавленными.
А ночью тишина была. И если вы не слышали, как опускается на землю роса, то лишь потому, что сон ваш был сладок и крепок.
Спокойные голубые воды Мертвого моря видели мы среди серых гор Моава в большинствe дней.
Место Храма нашего смотрело на нас, и не знали мы – кто больше тосковал – мы по Месту или Место – по нам [47] .
47
- "hа-Маком" – переводится как Место, этим же словом обозначено одно из Имен.
И царь ветров, обитавший на ближайшей к кварталу горе, прочесывал иногда со слугами и рабами своими улицы, наполняя их новым воздухом.
Приходили близкие и дальние соседи и говорили: не ведомо человеку обиталище его [48] .
Приходили старики и говорили: здесь бы продлевали мы дни наши.
Приходили больные и говорили: здесь бы излечились мы.
Проходят через нас арабы и говорят "Шалом!". Приходят они к нашему доктору, и лечит он их от всяческих болезней, а жена доктора, тоже врач, помогает их женщинам при тяжелых родах. Арабки из соседних деревень приносят фрукты из своих садов и яйца из-под своих кур – и славят Бога, который в Милосердии Своем внушил евреям мысль построить свои дома именно здесь, так что прекратились их мучения и товары не надо было тащить аж до самого Города. И когда араб идет на работу в Ерушалаим и срезает он свой путь с помощью новых дорог – останавливается он иногда и дивится деяниям Аллаха, давшего мудрость евреям, строящим новые и чинящим старые дороги.
48
- Иов, 28:13