Поминки по Финнегану. Глава 1. Падение Финнегана. Авторский перевод

реколея1, мимо Евы и Адама2, от рыска брега до сгиба бухты, приводит нас просторным викусом рециркуляции назад к Хоутскому Замку и Окрестностям3.

Сэр Тристрам, виолёр д'аморес4 /ворун любвей/, и'за короткого моря, покающе не переприбыл из Северной Арморики5 на эту сторону тощего перешейка Малой Европы чтоб орудовоевать свою пенисулярную войну: ни шары у тимуровцев5* по течению Окони не раздули себя до Лоренс Графских гаджо6 пока шли они двоя свое нищьё все время: ни гласом изогня не замехачило мише мише7 дабо тяфтявкнуть8 тъесипаторфик9: покающе, хоть и отчий спор после, один шкетух не отметелил блендного старого исаака: покающе, хоть в Ярмарканде и все тщеты хороши, не кинули близа сэстер10 коней двоемy Натанджо. С алый хрой папкина молта наварили Джем и Шен при арковом свете и кровасный конец к дождюге был виденным быть колечно на аквалике.

Крах (бабабадалгарахтакамминарроннконнброннтоннерроннтуонтунн-троварунаскатохоохоордентурнук!11) одного когда-то уоллкризного старперра12 рассказывается рано в постели и позже по жизни вплоть через все христианское министрельство. Великий крах состеныча13 повлек по столь краткому уведомлению пзхйпад Финнегана, перво солидного перца, что сей шалтайхолбош себяшкин шмыгом шлет одного юбливого хорош на запад в поисках своих болтайболпальц: и вот их главшлагбаумостриёместо14

Что за схлесты тут будей впак небудей, устригов18 затыкая рыбогов19! Браквак Кваквак Кваквак Кваквак20! Коакс Коакс Коакс! Уалю Уалю Уалю21! Кваувау! Где Баделерцы22 протазаны23 всё хотят еще матемосилить Малакуса24 Гранатёрса25 и Вердоны катасвежуя камибалистику с Голобрысцев из Капюшачей Головы. Оссагдаи и бумерестники. Содово родье, будь меня страхом! Святохвали, спасите. Оручья взывают с треслезкой, ужасая. Биллубиллбилла. Мздон, мздон. Что за случайные обняшки, что за кашлы проветрены и вентилированы! Что за вельмнелюбщики26 грехмурённые что за тягототпущиками27. Что за истые чувства к ихнему волосену со что за силоменным гласом фальшивой якоты! О здесь здесь как же рыскнулся в супрахе отец блуддистов но, (О мои сияющие звезды и тело!) как хитроспряло всевышние небеса знамение28 мягенького адвертисмента! Но вас из? Иштяк? Преж быв клоайки? Дубы прольхного теперь они покоятся с торфом все же вязы вскакивают где ясебы свалены. Пфаллуй еже ты лишь хочешь, встать ты должен: и нисколь не так скоро тоже фарс на монешку придет к записону секулярный фениш.

Бугместер1 Финнеган, с Заикающей Руки2, вольянцев каменщик3, жил на широченнейшую из воограничных ногу, в своем лучинном чурдалике для посления пока иешудьи4 не дали нам числа и Гельвит5 не свершил второзаконие (одним вчёрником стырно стуксил он свою тетулю6 в тазике длябы оплеумыть чертущее своих лицеб7 но скорей чем он спешно выснопил ее снова, мочью моисея, сама вода была распотренна и Геннезцы уж встретились со своим исходом так что надо показать вам что за пентюсочным8 малым он был!) и в течении моцных с лишним лет этот человек лотка, цемента и сооружений8* в Бухарей Хуторе штабелял здание супра зданием на берегах для жовцов по Такойте9. Он взбалмудную милюсиськую фифичку Энни мерзлеял маленького зюрька10. Сея власайцем в борзках подсовывал твою часть вея11. Зодчасто заилкашен, митра вголоди, с хорошенькой кельмой в охватку и кремаслёным комбинеслоном который он особычно прохотливел, подобно Харуну Чайлдерику Еггеберту12 любил он калигулить на примножностях всёсоту и углоту пока не взаперед он в неразбавном свете ликёра гдвойня гбыла рождена, его шароглавый шпырь иных дней подняться в неголотой кладке стоячил (дайгромне!), один вьюнодец небосъеба наиболей любоглазной высемли собашенно, строисходя от рядом с ничто и небескалируя гималы и всё, иерархитектокозаносчивый, с горящим кустом напучху своей погревышки и с ладрами струменщиков клитеряясь вверх и спотыдах из ведра клодырясь вниз.

Первых был он голить герб и имя: Вассалий Бухохолев из Исполингеборга13. Его курвальдический нашлемник, в изумрате с роголепиями, будоражащий, арджентный, вязёл, герольдщик же, ужасный, рогатый. Его мощитка отпопкина, со стрельцами натянутыми, гелиопная, вторых. Хучка дана мужепашцу рукоятя свою мотыгу. Хохохохо, Мистер Финн, да ты будешь Мистером Финнебаном! Придельник нутром14 и, О, ты завинца15! Воскресланья ж канун16 и, ах, ты суксился17! Хахахаха, Мистер Фанн, да ты будешь офипенян снова!

Что же агентно говоря18 вызвало ту козледию19 в четвегром20 этот муниципального греха бизнес? Наш кубодом21 все также качается как уховидец на гром своих арафаток22, но мы слышим также сквозь последовательные года тот захускалый хорейш23 некалифанных24 мыслименеймыединых25 что вычернят белокамень когда-либо опронесшийся с небес. Обопри нас поэтому в поисках нашей строгодности, О Вседержитель, в какое время мы встаем и когда прибегаем мы к зуборлашке и перед тем как грюхнуться на наш кожовик и в ночи и при угасе звезд!26 Ибо кивнуть прореду лучше чем мигнуть отсвятствующему27. Ипуче же всякие шепути28 типа того прохрестра глумясь междуином29 джебеля30 и цигипетсткого моря31. Корнотрав мой хрустбатый пусть решает32. Тогда мы и узнаем является ли празник лётницей33. У нее есть дар обозрения34 и она всёходя ансарит35 помощникам, дремадушка. Осторожно! Осторожно! Это могла полубыть осечка брикета, как говорят некоторые, или ж то молжно былоть в силу коляпсуса его назадных обещаний, как смотрят на то другие. (До сих пор рассохраняются тысяча и одна историй, по всей сказности, об одном и том же). Но низменно все же абе ел у ивви стрященных яблосней (а что с волхвальными36 ужасами роллсранцев, лашин, автомыг, камнеторов, флюргонов, трамдрев, грузопанов, автокинетонов, гиппохобилей, флотульцев, турксичкек, мегалюшек, циркруг и раёных сурвов и базиликерк и аэропагод и домдёжа и весельчуши и пилера37 в пальто и мекленбуркской38 сучки прикусив его за ухо39 и мерлинорских запрубков и его четредних старых порбегов, чем скучше тем лучше, его черные как бич тросчистки по двиголдцать за дюжину и нубибуськи40 салазят по Давитсять-первой41 улице и дырывжалюзи42 вынюхивая на Ябедном Углу и пары и чаяния и шумохот тутошних римозяек его вилля, домочистов, духолуев, дурам и дурам нефоциант миром43, весь возбунт со всех воскреш, криш для мани и риф для тёмы батт44 под своим мостом катит тоне) близ дуплездения Фил щутил до-бухьяла полн. Его гуллива качанствовала тяжелой, его коряйцы затряслись. (Там была стена конечно в эрекцессе). Бом. Он стрыкнулся с лазницы. Бам! он стал никцом. Бум! Мы стебаться, мастербаран когда челонах рженится на своей маршлютне это полный длиннец. Всему миру на посмотрище.

Шиза? Ничё себе! Макул, Макул, отчи вожжи ты отжил1? от напряжного жаждничного траутра? Всхлипы они делохали на Филлагана рождeрскверных поминках, все хулисвятцы страны, распростершись в своем цепении и двенадцатично обильной плеторе рыдовоя. Были там сантехи и слыги и шерифы и цитрачи и рейдеры и китайшники2 тоже. И все они преисполинились с крикней обшоутельсностью. Агог и магог и все кругольные вдрызг. На продолжение сего оторжествления до Ханихуниганского уничтожения. Некоторые в кинкинском хоркасе, большинство ж, причитая канкан. Презвомыча его и опульняя его. Он окоченел но он тверд является Приамом Олимом3! Бывало был он растойным рабоселым молодцем. Наточите его краеподушный лепень, подкуприньте его гробас! Вездючи на этой плутине услышишь лютый собный грехот снова. С их глуболобыми шутколками и припыльными фиделиусами. Положили они его низолиц в постельдний путь. С губокалипсом финиски у его ног. И поклачкой гинезиса вышед головы. Чаегонные флюиды сушь лишь чебуха для бухарей, О!

Хурра, есть никого кроме младного глефа ибо церый глобус колёсится на виду что тавтологически суть одно и то же. Ну что. Он существо так на камбале своей тушны как переросший дитярик3*, давайте крох поглянем, посмотрим, на Егона, ну что, сотри смотрицы осень здесь осень4, плитарелку. Хм! От Каплицинов до Бейливика иль от эштуна до бароклятвы иль от Скупибанки до Круглавы иль от подножия счета до орлиндского глаза он мирненько распролегся. И всепутьем (рог!) от фьорда к фьельду его бухтров габобои точно завопят его помеж скал (хуахуахуа!) в плытьплылплыве и поливвенной ночи, дедальной пещрянной ночи, ночи плюрабельчиков, ее порхлейта в хитрых хореях (О карина5! О карина!) будит его. С ее иссаванскими эссаванами6 и скотоджэкмартинами вокруг всех им входиниц и выходомов. Размазывая бабочкины глазки7, взирая длань унылого дрязглого Глухлина8. Молитва пред Обжорьем. За все что нам, масли гречно овощей9, нисповедет. Воспали хруща и берегай блуда зоба ради10. О схлынь11! Будто мудак12. Дедульфин свалился вниз но бабойко сжигает бланк13. Кочето на окорани блюрти? Финнфойфом Пёрш. Кочето-сы его перченой головой? Буханка Сынпетруха Кеннедийского хлеба. А кочето прицеплено к танчику его хлыста? Стакан Дану У'Даннелского пенносходного Доблинского эйля. Но, гля, как вылакали б вы его жуливольствие и вонзили зубы сквозь ту мокоть белоцветочного телья во владении его как чугемота ибо он нойгдельше. Кончище! Только стертография вчерашней сцены. Почти румяный Сёмгасалар14, древний всерез года Агапемонидов15, он расмольтился в нашем чумглане, заскорбьсорбирован и упакобран прочь. Так что едапеза эта измёртвлена для лосось-кого, шлюки, шлейща и злаченой середки16.

Но все ж да не увидим мы еще бронтоихтиандровую фигуру очерченную в дреме даж в нашем собственном ночивреми на осоке судачного снотока что Бронто любил, а Брунто опору мёл на. Здесь лежит едил17. Рядом со свобоженкой малышкой. Чтосли ей быть в фартукьях и порхочьях, воняпках и выцвечках, с кучей руднег и попрошать с передник. Это еще что, сто пудов, мы все любим маленькую Энни Руини18, или, мы имеем в виду, любаленькую Энни Рейни, когда под свонтиком, она дуройдёт козойдёт притенциовывая. Хы! Брюзливые спаиньки, хы хряпишь! На Бенн Хизере, в Шпилеополе тоже. Черепная головка на нем, отлинатель его мотивов, всмотритесь-ка во младуна в вонтамути. Ах фы? Его глиноги, обдерненные в патриве, торчат моцна где в последний раз упаловных19. У холзи жорнальной сценки, где у Джули млели зенки, в сескровиной шали. В то время как перепротив этого красоток альянса внезади золма шоссят, святолого золма! на мешворках форта, бом, тарабом, тарабом20, притаились засадояжеры, зрелище лиффящих-вы-жидоне верхуев и дешомеров. Отсюда когда облака катят мимо, джейми, вид с надптичьего полета удовляем на нашу курганную массу, Волинстоунзкий национальный музей, совместно, на несколько зеленоватой дистанции, с очаровательным герцогством Ватерлузским и двумя вполнебелыми деревеньками кто покаслушничают так щекотуний писеж литсв21, хорошуличек! Проникателям позволяется внутрь музеохолма бесплатно. Уэлш и Пади Паткинсы, один шеленк! Вспомчехвосцы индалиды старой гвардии найдут тут пусьпусный пуссипрам чтоб насыдить сорт своих ядиц. За ее отмычкой снабжай дворницу, мистрес Кейт. Намек22.

Вот путь в мяузейнату. Осторожно шляпы вкозля внутрь! Сейчас твы в Вимбильданской1 Мяузенайте. Вот Просацкая пошка. Вот франтуз. Намек. Вот флаг Просацких, чапка и колдудце2. Вот пуля что въехaла флаг Просацких. Вот франтуз что палил на Буйле что въехaл флаг Просацких. Салюз3 Коршуганн4! В гору твою пилку5 и вилку! Намек. (В копыточко! Отлично!5*). Вот та тригралка Липолеума. Намек. Липолеумка. Вот Вимбильдан на своей той же самой белой лошаднице, Кокенгааге6. Вот большой Срартур7 Вимбильдан, знатный и магентический8 в своих золовянных шпорах9 и выжелезном10 фракцоге и катребрашных11 деребашмах и магнатовых хортяжках12 и бангкокском13 гламзоле и гаэлгуновых14 галошах и белопонтецких15 войнталоонах. Вот его большая белая лошадница. Намек. Вот три липолеумных пацашки брюзжавшись к земле заживо в смеркопах. Вот один вражбийственный инглуш, вот вошландец серый, вот дьяволлиец, нагнувшись. Вот мольшой липолеум убывающий липолеума мельшого. Галлогурский16 оргаумунт17. Вот мелкий липолеумчик что был ни мульшим ни мальшим. Ассаи, ассаи18! Тродыр Фиц Нахер. Грязный МакДайк19. И Волосатый О'Хаери. Все они арминус-варминус20. Вот Делийские альпы. Вот Монт Тивел, вот Монт Типси, вот Гранд Монс Инжун. Вот окрымляемая линия альп кольцеясь контужищем для троих липолеумков. Вот джиннки с их ливорнками финтя про-честь в своей рукодельницкой книжке по стралегии21 пока войницы их неглижелят Вимбильдана. У джиннок минетка в ладони и у джиннок распучерны волосы и у Вимбильдана ветрит дуй. Вот большого Вимбильдана мармореальный телоскупный22 Чужедранец поосадаль на фланках джиннок. Секскалибер23 блоших сил. Намек. Вот я Белкум произродя свою филиппу из своей самой Ужасной Наимрачнейшей Козыряжной Кромвельницы. Граблёной. Вот джиннок корозрелая депеша дляб оробесить Вимбильдана. Депеша в тонких красных линиях накрест витришки у меня Белкума. Йо, йо, йо24! Долевой Бартер. Мытарь жесть воем! Кадило утварь малюсенькой фрулички. Сову женим25. Намек. Это были тиктаки джиннок длябы фонтенуарить26 Вимбильдана. Ши, ши, ши! Джиннки царевностно люблазняя троих липолеумов. И липолеумы пошлы бойкохотью на того самого Вимбильдана. А Вимбильдан дымит своего бандуру. Вот герольд Белкум, боннет киверу, наспешая свое святойное слово с яйценицей по уши Вимбильдану. Вот Вимбильдана шлюхнутый ящик для приспич. Приспича деслоцируема на регионах задко меня Белкума. Саламангра27! Ай, ай, ай! Целковые джинночки. Жор победи! Ссаны фуй рьян, одинокуй28. Вимбильдан. Это была первая шутка Вимбильдана, тик за так. Хи, хи, хи! Вот я Белкум в моих двенадцамильных каучушах, скрип, скрип и передовой выдвигайло, дряпая поле ради джиннок. Хлебни глоток-ка, залпохлёб, ибо так же нескорее еще купить ему гиннесса чем спортить спертый портер. Вот Рыские ядра. Вот траншуз. Вот батаряды. Вот Пушечный Корм с гузкой. После его столдневного индалджинга. Вот уроненые29. Вдоволь замлей30! Вот джиннки в красущих боненьких глюхерках31. Вот липолеумы в буялых фрейтузах. Вот Вимбильдан, у осколков Пропки, открыть огонь. Сватюшки мои! (В быхо! Пли!) Вот верблюдерия, вот потоха, вот сульферины32 в действии, вот их минервы, вот психические ожоги. В сивушный рог33! Артишок тебе пизанский. Вот крик Вимбильдана. Брум! Брум! Кумбрум34! Вот крик джиннок. Чур непогоди! Бык потакай нагличан35. Вот джиннки убогая к своим шустерлистам36 на спонтанных каплунках. Со сьёп сьёпным сьёпом и скок прык скоком так воздушным. Ибо сердца их тут как тут. Намек. Вот меня Белкума споси спокный сильвуплет37 за муражки в саване его картечи. За миродину! Вот укусина марафона развесёла джиннок оставили те после себя. Вот Вимбильдан дряцая свою ту же самую мармориальную целоскупную Наутёчницу за свои королевские развледения на боглых джиннок. Ганболиста делля порка37*! Делавера фа-минора38. Вот кралюсенький из липолеумов, Вориска, что шпионил за Вимбильданом с того большой белой лошадницы, Копейнкопы. Стенкопёрт Вимбильдан – старый промашный супружец. Липолеумы – славные жередые хлопстяки. Вот гиена39 гинбрысси ржущая изо вслух сил над Вимбильданом. Вот лейпицкий40 мугли хвоюя пужас от гинбрысси. Вот хиндуй Шимар Шин41 меж мугли боем и гинбрысси. Намек. Вот злоский старый Вимбильдан подырая половинку трилистниковой шляпы липолеумов отыз провя брязи. Вот хиндуй ярозло раджневан на бомсцышке. Вот Вимбильдан приматывая половинку шляпы липолеумов к торщвосту на козде его большой белой лошадницы. Намек. Это была последняя шутка Вимбильдана. Хит, хит, хит! Вот та же белая лошадница Вимбильдана, Кобельшняген, виляя своим тылоскрупом с половинкой шляпы липолеумов чтоб атакоблять хиндуйного сибоя. Хннней, хнней, хней41*! (В бытряпку! Фол!) Вот сибой, сумяушный кошапник42, пoдскочка и долойник, орет Вимбильдану: Ап Пуккару43! Пукка Юрап! Вот Вимбильдан, хлевождённый гентельмен, трутит свою спицыцницу на курцыганского Шимара Шина. Чур те брал! Вот радигубный сибой44 сдувает всю половинку шляпы липолеумов с кончика хвоста на заду его большой широкой дружепницы. Как кончил Копенгаген45. Вот путь в мяузейнату. Осторожней ботинки выкозляя наружу.