Помни имя свое
Шрифт:
Он ударил ее по голове. Затем схватил ее — она оказалась на удивление легкой и потащил за собой. Теряя время — которого у него и так не было.
Марина — задыхаясь, бежала по тропинке, опережая отряд. Как тогда, на первенстве России по биатлону, на гонке преследования — когда она упала, и врачи потом сказали, что с профессиональным спортом надо завязывать. Нога напоминала о себе и сейчас — но выбора не было…
Ей все время приходилось что-то доказывать. В СДЮШОР, где она почему то стала белой вороной и ее постоянно шпыняли другие девочки. В отряде — она была одной из немногих женщин — снайперов в милиции. Под Беноем — когда один из бойцов Альфы решил воспользоваться ситуацией. Тогда после разбора полетов между своими командир группы, молодой, наголо бритый майор —
Амур лаял где-то позади. Она опередила отряд минимум на триста метров.
Деревья внезапно кончились — и она едва не свалилась в овраг, который тут остался после того, как начали какую-то дрянь строить — да так и не достроили… вон труба ржавая из земли прет.
Она вдруг поняла — что опередила и террориста, и что оврага ему не миновать.
Тяжело дыша, Марина упала на самом краю обрыва. Рывком закинула вперед болтавшуюся на спине накидку, чтобы не было видно лица и рук, принялась устанавливать на позицию заказной, подарочный спортивный Вепрь…
Деревья канули куда-то, он едва не упал спиной вперед. Грохот винтов вертолета вдруг стал почти невыносимым — Ми-17 показался из-за деревьев, широкая дверь на борту была открыла, луч лазерного прицела был оттуда, ища цель.
Он рывком подтянул девушку к себе. Полез в карман за гранатой.
— Аллах Акбар!
Она прекрасно видела террориста, проблема была в другом. Вертолет — принес с собой сущий кошмар для снайпера: мощные воздушные потоки от винтов и пыль, поднятую пыль и грязь, которой в одно мгновение наполнился воздух. Расстояние было смешным для снайпера, сотня метров — но наличие заложницы делало ситуацию очень неопределенной, а выстрел — сложным, тем более до подхода отряда.
Тут террорист полез в карман — она это отчетливо видела — и посмотрел на вертолет — при этом, он повернулся так, что был виден его затылок. Марина среагировала мгновенно — тяжелая, в сто семьдесят пять гран пуля пролетела на краю оврага и попала террористу в голову, чуть выше, чем она ожидала. Удар пули был так силен, что расколол весь верх черепа террориста. От головы отлетел кусок — и террорист покатился вниз, увлекая за собой заложницу…
Привязавшись шнурами к деревьям, двое сотрудников спустились вниз, в овраг. Еще двое — страховали их, держа террориста под прицелом автоматов.
Один из спецназовцев, в паре метров от трупа вгляделся — и подал условный знак, скрестив руки. Все, дело сделано. Спустившись вниз, они подняли заложницу, один из спецов показал большой палец — жива. Сверху спустили веревку с обвязкой и начали поднимать заложнице наверх, идти она не могла, пришлось тащить…
— Что как дрова тащите!? — заорал на подчиненных Лобов — осторожнее! И уберите кто-нибудь вертолет к еб…ой матери!
На краю обрыва — надрывалась служебная собака. По лесу подходили ФСБшники и полиция, шли шумно. Спецназовец внизу, ничего не трогая, вгляделся в террориста, выругался про себя.
— Товарищ подполковник, на вид русский… — растерянно доложил он по рации.
— Поднимайся. Ничего не трогай…
Металлург. Пригород Ижевска
Коттеджный поселок
Ранний вечер 26 июля 2015 года
Несмотря на то, что в городе много чего не работало: жизнь на заводах едва теплилась… наверное все девяностые и всю первую половину нулевых, Удмуртнефть продали китайцам — Ижевск просто оброс коттеджами. Сначала это были кирпичные, в два — три кирпича коттеджные поселки, в последнюю пару — тройку лет скромными загородными домами начал обзаводиться средний класс, по крайней мере — богатая его часть. Одним из самых престижных направлений считалось Воткинское шоссе — скоростная трасса, переходившая в Удмуртскую, центральную и основную улицу города, поддерживающуюся всегда в хорошем состоянии. Коттеджные поселки, которые строили на этот направлении — в рекламе обязательно указывали, сколько
Коттеджный поселок Металлург считался не слишком престижным, по крайней мере — не сравнить с Биатлоном, поселком на месте бывшей базы биатлонистов, где построились, в том числе первые люди Республики. Когда-то давно — здесь «дикарем» построили три десятка кирпичных коттеджей, потом — изгвазданное тяжелой техникой колхозное поле нарезали по шесть соток работникам Металлургического завода Ижмаш, находящегося через дорогу. Сейчас — Металлургический завод, в конце восьмидесятых оснащенный современным оборудованием для производства дорогущих автомобильных спецсталей для новых моделей Автозавода — стоял мрачным памятником разрухе, жизнь теплилась только в одном из корпусов, который то ли китайцы, то ли вьетнамцы снимали под склад. Те, кто развалил и разграбил завод, вывез все оборудование — почему то решил, что здесь — современный многоэтажный корпус заводоуправления послужит офисным центром, а разграбленные цеха — легко переделают под склады сами арендаторы. Но мародеры просчитались — слишком далеко от города, сюда даже городские автобусы не ходили. И сдать не смогли… правда, ходили разговоры, что есть на территории какие-то… особенно по ночам… и чуть ли не стрельба слышится. А на противоположной стороне дороги как стали жить посытнее — так бывшие работники стали продавать маленькие участки… а кто-то их скупал, менялся, объединял в большие, сносил убогие халабуды и строил приличные коттеджи. Жизнь шла своим, неспешным и несуетным чередом — и конца-края этому — видно не было…
Коттеджи стояли от самой дороги — и поэтому некоторые владельцы без спроса проделывали ворота в общей ограде и делали себе индивидуальный, никем не контролируемый въезд — выезд с дороги. Так было и у этого коттеджа — на самом деле, большого деревенского дома, приличного размера, но примитивного, без башенок и других архитектурных изысков. Так строят, когда денег не особенно много — но есть земля и хочется жить в настоящем коттедже. Иногда даже — своими руками строят. И земли тут было — всего двенадцать соток, богатые люди так точно не строят.
Разбор полетов по возвращении из Агрыза перешел в тяжелую, нехорошую пьянку, которая заканчивается потасовкой, а то и стрельбой. Вояж в Агрыз, город на границе Удмуртии и Татарстана, который обладает стратегической важностью и за который никто толком не отвечает — закончился гибелью троих братьев. Не удалось ни убрать машину, ни вывезти тела — значит, вполне можно ждать визита и сюда. Учитывая обстановку — объявлен Вихрь-Антитеррор, машины следующие из города и в город подвергаются сплошному досмотру, хвост из грузовиков отсюда и до поста ГИБДД под горой отлично виден — следовало ждать скорого визита и сюда. А это значило — оружие, особенно нарезное следовало немедленно спрятать, договорится о том, кто и что будет говорить в случае ареста, подготовить алиби. Это надо было делать и Котов, второй стрелок и заместитель командира отряда настаивал на том, чтобы сделать сначала именно это. Но его послали по матушке и завалились пьянствовать — причем что сам Старшой был категорически против пьянок. Однажды он одернул одного из братьев, которого видели на улице пьяным. Пить, как пьют «русские фошизды» — это значит купить водки, запереться у себя дома и ключ спрятать — чтобы пока не протрезвеешь и не вспомнишь, где ключ — даже на улицу чтоб не мог выйти.
Пили. Вспоминали. Снова пили. Сауна не приносила отдохновения, а водка не приносила забвения — поэтому, продолжали. Никто не знал, что будет дальше, никто не знал, что происходит сейчас в городе — все просто хотели забыть. Никогда. Ничего. Больше. Не помнить.
— Старшой? — спросил один из братьев, капитан полиции, служивший в ГИБДД
— Чего?
— Почему так, а?
— Ты чего?
— Вот почему так, а? Что этим тварям не живется, а?
— У них спроси.