Помоги, Господи, не унывать
Шрифт:
Действуя так, сделаешь, что терпение твое и твоя молитва будут возноситься горе пред лице Бога, как пламя жертвы сердца твоего. И ты засвидетельствуешь сим, что тебя преисполняет живая готовность воли с крепкою, как смерть, любовию следовать за Христом Господом с крестом на раменах по каждой стезе, по какой бы Он ни призывал тебя к Себе. Се истинная жизнь по Богу! Желать и искать Бога ради Бога, и иметь Его и вкушать так и в такой мере, как и в какой Он того хочет.
Если б люди вступали на путь жизни по Богу с таким настроением и твердостию его измеряли свои успехи в сем течении, а не приливами духовных сладостей и утешений, то они не были бы так удобно прельщаемы ни сами по себе, ни по козням врага и не томились бы бесполезно, а иной раз до роптания,
Случается иной раз, что, тогда как душа томится в таком охлаждении, таком безвкусии ко всему духовному, враг нападает сильнее, воздвигая дурные помыслы, срамные движения и прельстительные сновидения. Цель у него та, чтоб, вдавшись в нечаяние от чувства оставления Божия, человек опустил руки и склонился на что-либо страстное, ибо после сего ему уже легко увлечь его опять в водоворот греховной жизни. Зная сие, стой твердо. Пусть бушуют волны греховные окрест сердца; но пока есть у тебя нехотение греха и желание пребывать верным Богу, кораблик твой цел.
Благодать Божия отняла у тебя свои утешения, но она близ есть и назирает и не оставит тебя без помощи, пока произволение твое стоит на стороне добра. Стой же твердо, воодушевляясь уверенностию, что буря эта скоро пройдет, а вместе с нею прекратятся и уныние, и сухость твоя. Верь, что сие попущено тебе на добро тебе: ибо, перетерпев это время искушения, выйдешь из него с большим узнанием своей немощи, с большим смирением и большею уверенностию во всегда готовой тебе помощи Божией.
Святитель Иннокентий Херсонский. Подвигай себя к истреблению уныния [12]
Грех уныния – ощущение боли в душе, тоски и безысходности. Если мы не доверяем полностью Промыслу Божиему, то внешние обстоятельства могут ввергнуть нас в уныние. Уныние же ведет к отчаянию, а иной раз и к желанию смерти себе. Унынию способствуют оставление молитвенного правила и православного душеполезного чтения, привязанность ко всему земному и недолговечному, забвение заповедей Христовых.
12
Из сборника «Повседневное исповедание грехов с кратким толкованием».
Бесплодные мечты, праздность, мирские радости, после которых неизбежно люди чувствуют некоторую опустошенность, – все это приводит к греху уныния. У унылого человека нет сил ни на что, в том числе и на борьбу со злом. В унылой, мрачной атмосфере пышным цветом расцветают и агрессия, и страхи, и зависть, и многое-многое другое греховное.
Уныние есть расслабление души, изнеможение ума…ненависть к обету…оболгатель Бога, будто Он немилосерден и нечеловеколюбив; в псалмопении оно слабо, в молитве немощно, в телесном же служении крепко, как железо, в рукоделии безленостно, в послушании лицемерно (при. Иоанн Лествичник).
Не унывай, когда на душу твою налетают адские тучи одна другой мрачнее, когда к душе твоей приражается адская злоба, зависть, сомнение, противление и многое другое. Твердо знай, что нахождение этих мрачных туч на мысленный горизонт неизбежно, но оно бывает не всегда и непродолжительно, как в природе нахождение мрачных туч на небо: поносятся да пройдут, и опять прояснится мысленная атмосфера души. В природе необходимо быть тучам на небе и помрачению дневного света, но эти тучи непостоянны, они скоро проходят, и после них воссиявает опять свет, свет солнечный, и притом с новой силой (прав. Иоанн Кронштадтский).
Не унывай, борясь с врагом бесплотным, но прославляй в самой скорби и тесное Господа, удостоившего тебя за Него терпеть борьбу с коварным змием и за Него уязвляться на всякий час, ибо если бы ты не стал благочестно жить и усиливаться соединиться с Богом, то враг и не нападал бы на тебя и не мучил бы тебя (прав. Иоанн Кронштадтский).
Когда найдет хандра, не забудь укорять себя: вспомни, сколько ты виноват пред Господом и пред собою, и сознай, что ты недостоин ничего лучшего, и ты тотчас почувствуешь облегчение. Сказано: «Многи скорби праведным» и: «Многи раны грешным». Такова жизнь наша здесь – все скорби и скорби; а ими-то и достигается Царствие Небесное (при. Амвросий Оптинский).
Зная, что Бог верен и всемогущ, веруй в Него – и будешь причастником Его благ. Если же ты унываешь и пребываешь в бездействии, то и не веруешь (авва Евпрений).
Истреблению уныния служат молитва и непрестанное размышление о Боге, размышление же охраняется воздержанием, а воздержание – телесным трудом (при. Ефрем Сирин).
У злобы всегда одно и то же ухищрение – ввергать нас в уныние во время скорби, чтобы лишить упования на Господа (прп. Макарий Египетский).
Никогда не будем унывать в скорбях и, увлекаясь своими помыслами, не будем предаваться отчаянию.
Но, имея большое терпение, будем питаться надеждой, зная благое Промышление о нас Господа (сет. Иоанн Златоуст).
Святитель Иннокентий Херсонский. Врачевство от уныния [13]
Господи и Владыко живота моего, дух уныния не даждь ми! Значит, дух уныния противен не одним забавам мирским, а и жизни христианской. Почему? Потому что жизнь христианская требует постоянной деятельности духовной, бодрости, мужества и силы, а в унылом какая деятельность, какая бодрость и какая сила? Потому что Царствие Божие, в котором находится истинный христианин, есть, по свидетельству Апостола, правда, мир и радость о Духе Святом (Рим. 14, 17), а в унылом какой мир и какая радость!
13
Из книги «Молитва Великого поста.
Потому те, которые думают, что жизнь христианская непременно сопряжена с унынием, сами показывают, что они не знают духа истинного христианства. Нет, это дух света, крепости и силы, дух мира и вечной радости. Правда, что христианин не вдруг достигает этого блаженного состояния, подобно как тяжело больной не вдруг получает здоровье; но чувство самого начала выздоровления душевного уже чувство отрадное и утешительное, которое, постоянно возрастая, наполняет всю душу миром и радостью.
Правда и то, что истинный христианин, всегда занятый делом своего спасения, вкушая при том, хотя по временам, удовольствия высшие и духовные, чуждается шумных радостей мира, представляется нередко задумчивым в те минуты, когда другие не знают меры своим восторгам. Но он столь же мало почитает за потерю неучастие в радостях мирских, сколь мало человек взрослый считает за потерю то, что не участвует в играх и забавах детских. Его задумчивость происходит не от духа уныния, а от других причин, нередко от мысли, как некоторые могут веселиться тогда, когда им надлежало бы плакать.