Помощь деньгами и кровью
Шрифт:
Всю дорогу домой Илья так и этак крутил варианты как вывести Светку на разговор о вчерашнем. В лобовую не получилось, надо искать обходные пути. И по всему выходило, что здесь поможет только время, когда схлынет обида, как прошла боль от удара. Неделя, или месяц, но в любом случае столько ждать он не может. Так ничего толком и не решив, Илья припарковался у подъезда и пошел домой. Достал запасной ключ, что нашел еще утром, пропихнул в замочную скважину. Рыскал в темноте, торопясь на встречу, и не был уверен, что нашел то, что искал. Но ключ неожиданно легко повернулся, дверь распахнулась, Илья перешагнул порог, захлопнул дверь. Гулкий хлопок прозвучал неожиданно громко, в квартире было очень тихо, так, как бывает в заброшенных зданиях. Илья постоял немного и заглянул в комнату.
Шкафы открыты, на диване, кресле и в Машкиной кроватке лежат вещи – Светкины и дочкины, вперемешку. У окна большая расстегнутая сумка, полупустая пока, на подлокотнике кресла чашка с недопитым кофе, телевизор работает, но без звука. Во второй комнате то же самое, только барахла поменьше: похоже, Света успела перенести все в одно место, да так и бросила. Значит, ее вчерашние слова были не пустой угрозой, она решилась осуществить ее. И, возможно, сейчас уже далеко отсюда, уехала, прихватив половину вещей, бросив ненужное. И увезла с собой дочку.
«Дура, идиотка!» – Илья снова схватился за телефон, набрал номер жены, из трубки понеслись длинные гудки. Скинул, набрал еще раз, потом еще с тем же успехом, потом опустил мобильник. В унисон гудкам из трубки слышался знакомый звук, он доносился точно из подъезда или с улицы, тихий, еле слышный. Илья закрутился на месте, с трудом осознавая происходящее, а внутри точно пружина сжималась. Вот только сейчас, сию минуту он понял, что здесь что-то не так, вся обстановка не то, чем кажется, и что-то произошло, совсем недавно. Застыл на месте, насторожился и выскочил в коридор. Звук несся оттуда, из-под груды вещей на диване. Под Машкиными платьями и старой курткой нашелся мобильник, там же оказался и кошелек с небольшой суммой наличными и Машкины документы в отдельной папке. Косметика, расческа, пачка тонких сигарет – Илья рассмотрел каждую вещь по отдельности, кинул обратно. И плюхнулся рядом. Все выглядело так, точно Светка начала собирать вещи, а потом схватила Машку и без денег, без телефона и документов умчалась черт знает куда, точно спасалась от кого-то.
«Что за черт» – Илья уже собрался позвонить Светкиным родителям. С тещей он еще мог кое-как общаться, а вот тесть зятя люто ненавидел, и скрывать это особо не пытался. Считал, что Светка промахнулась, и сделала невыгодную партию. Илья поначалу пытался переубедить упертого мужика, но потом плюнул на это дело, решив доказать свою состоятельность не словами, а делом. Для начала квартиру купить в хорошем районе, и не в ипотеку, а на свои.
И тут вдруг осенило моментально: а ведь это похоже на ограбление. Ключи-то он вчера потерял, а кто-то их подобрал, может, из персонала ресторана, может, еще кто. Заведение Валерка выбрал недешевое, и, как само собой разумеется, все гости считались обеспеченными людьми, и их квартирах есть, чем поживиться. Это не Светка вещи собирала, а кто-то другой копался в шкафах, искал тайник с деньгами. Но куда она пропала? И где Машка?
Илья выскочил в кухню, огляделся. Тут порядок, если не считать немытой посуды в мойке и остатков завтрака на столе. Масло растеклось по тарелке, недоеденное печенье валялось на скатерти, молоко в яркой, со смешными рожицами детской кружке, покрылось пленкой. Илья вернулся к комнату, осмотрелся еще раз, потом прошел во вторую. Постоял среди бардака, наливаясь злостью на себя, на свое бессилие – он реально растерялся. Первую же мысль звонить в полицию отверг сразу: что он им предъявит? Разгром в квартире, остатки еды? Смешно, его пошлют куда подальше. И что прикажете, вот так столбом стоять? Валерке позвонить, может, он что дельное подскажет. Если ответит, конечно.
Напряжение и отчаяние росло, Илья снова взял Светкин мобильник, проверил вызовы. Нашел только свои среди пропущенных, вчерашние и несколько сегодняшних, других звонков не было. Бросил трубку на диван, пересек коридор, потом обратно, затормозил у двери в ванную, распахнул настежь.
Машка сидела спиной к стене и точно спала, прижавшись щекой к стенке шкафчика. Ну в точности как кукла, с косичками, с голубыми бантами, в синем платье с вышивкой и кружевами, будто на праздник собралась. Хотя да, у них в детском саду что-то такое намечалось, Светка говорила пару дней назад…
– Машка! – Илья кинулся к дочке, схватил за руки, потянул на себя. И оторопел, чувство такое, точно две сосульки в пальцах сжал. Машка безвольно дернулась, повалилась вперед, и при это не проснулась, не открыла глаза.
– Машка, ты чего? Ну-ка посмотри на меня! – Илья грохнулся на колени, подхватил дочку за плечи, легонько встряхнул. Машка жутковато шевельнулась, точно ее за веревочки дернули, и не ответила.
– Машка! – Илья обхватил ей затылок, поднял голову. Да так и застыл: ладонь покрылась чем-то липким, какой-то жирной маслянистой дрянью, душной и сладковатой. Илья убрал руку и уставился на собственную ладонь – та была в крови, густой и темной, так бывает, когда рана начинает подсыхать. «Что за…» – он заглянул Машке за спину и прикусил губу, чтоб не заорать: затылок девочки превратился в кровавую кашицу, она покрывала волосы, воротник и спинку платья, на плитке висели тяжелые бурые сгустки. Машка вздрогнула, потом еще раз, Илья подхватил ее на руки, вынес в комнату и положил на диван. Девочка так и не открыла глаза, голова ее повернулась набок, на подушке появились темные пятна.
Илья потянулся проверить у Маши пульс, но отдернул руку, его точно кипятком обожгло. «Скорую» надо – он набрал номер, кое-как продиктовал адрес и причину вызова.
– Ударилась головой? – уточнила диспетчер, и в трубке слышался костяной стук клавиш, – крови много?
– Много, – выдавил из себя Илья, – очень много. Скорее, пожалуйста.
Прилетели мигом, точно внизу ждали. Невысокий лысоватый врач в очках и вертлявая фельдшер с ним прошли в комнату, не обращая внимания на бардак, склонились над Машкой. Илья отошел к подоконнику и прикусил костяшки пальцев. От озноба малость потряхивало, а предчувствие чего-то ужасного, непоправимого точно парализовало. Он видел врачей, слышал их голоса, но не понимал ни слова, будто они говорили на другом языке. Видел, как врач перевернул Машу на бок, как осторожно потрогал края огромной, в полголовы, раны, как перевернул девочку на спину, как проверил у нее пульс и рефлексы. Потом отступил на шаг и принялся стягивать перчатки.
– В полицию звони, – бросил он, и фельдшерица, покосившись на Илью, вытащила из кармана старый мобильник, принялась жать кнопки.
– Что там? – кое-как проговорил Илья, – в больницу поедем?
Врач почти с ненавистью глянул на него, скривился, только что на пол не сплюнул.
– Ага, за третий корпус… Вы бы еще через два часа позвонили.
– Я только с работы пришел, жены нет, – зачем-то принялся оправдываться Илья, – вернее, есть, но она ушла куда-то. Я могу вещи собрать…
Он принялся подбирать Машкину одежду, бросал в сумку все подряд, что-то еще говорил, лишь бы не молчать, лишь бы не стоять на месте.
– Не надо, – стронула его за рукав фельдшерица, – потом в морг привезете, ее оденут. Красивая будет…
– Чего? – Илья повернулся к ней, – куда привезу, кто оденет? Ты в уме, курва? Ты что говоришь?
Шагнул к ней, а врач каким-то непостижимым образом оказался между ними, несильно толкнул Илью в грудь.
– В морг, – повторил мужик, глядя из-под очков, – у нее открытая черепно-мозговая, ваша дочь умерла три или четыре часа назад. Ты нас на труп вызвал.