Помощница ключницы
Шрифт:
— Аиша! — но разобрать, кто и что кричал, не смогла, перед глазами все померкло.
…люблю такие сны. Правда, снились они мне не часто, только когда болела или сильно голодна была. В них все было чудным и странным, порой немного страшным. Но интересным. Невиданные животные, понимающий ветер, ласковая вода. Там не было неповоротливой меня. Я была другая — понимала птичьи трели, много-много танцевала и пела. Красивым таким голосом. Как сейчас. И мне было хорошо. Очень хорошо. Словно на своем, единственно верном месте…
— Вам
Глаза открылись и сразу же округлились. Гномик — маленький, с курчавой темной бородой, синими глазками, в белом колпаке и халате на костюм. Смешной такой стоял у моей кровати. Мне было смешно, а гномик был серьезен, очень.
Нахмуренные бровки, прищуренный взгляд и какая-то штука крутилась у него в руках.
— Вы гномик? — подтащив одеяло до самого носа, я уставилась на лекаря.
— Гном, голубушка. Уважаемый многими мастер гном Эл, лекарь господина ректора, — весьма серьезно, выкатив грудь и встопорщив усы. — Я понятно объясняю?
Кивнула, сдерживаясь, чтобы не высунуть руки и не пощупать его.
— Вы очень милый, — проявила я чудеса вежливости и воспитания…и вдруг вместо собственной комнаты, увидела кабинет ректора…
— Так-так-так, спокойствие, только спокойствие! — маленький и крайне милый мастер Эл проворно зажал мне нос и влил в мой открывшийся рот препротивнейшую настойку. — Так-то, убережет ваши нервы от новых потрясений, — добавил он, пока я хватала ртом воздух.
— Как ты, Аиша? — я перевела возмущенный взгляд в сторону, чтобы вовремя прикусить язык и не дать вырваться проклятиям изо рта. На стуле, у стены сидела госпожа ключница, мяла свой чепец и почему-то всхлипывала. Что еще я успела натворить?
— Н-нормально — тихо, прямо очень-очень тихо ответила. — Что с голосом? — я схватилась за горло и посмотрела на лекаря.
— А это голубушка очень-очень закономерно для вашего вида, — с умным видом ректорский лекарь устроился на соседнем стуле с госпожой ключницей. — Давненько я не наблюдал в Землях Агадара банши, — стрельнул глазками в меня и добавил: — Очень-очень давно. Видимо, и правда, Земля просыпается, — сказав непонятную для меня фразу, он выжидающе уставился на меня.
Ох, и не понравилось мне его слова «вид» и «банши».
— Кто обладал в вашей семье этим даром? Мама, бабушка? — милый гномик нарушил царившую в комнате тишину. — Почему вы скрывали свое происхождение? Я ведь мог погубить вас! Только благодаря госпоже Вирджинии, поведавшей мне все нюансы вашей болезни, я понял кто вы! — Он так осуждающе на меня глянул, что я даже потупилась, ненадолго правда. — И это было бы очень-очень печально, — и закончил он таким тяжким вздохом, — потерять такой экземпляр!
— Я не знаю, что такое «вид», «банши» и «экземпляр», — проговорила осторожно, глядя на него, — не понимаю, причем
— Не врет, но издевается над вами мастер лекарь, — этот голос заставил меня подобраться и сжаться под одеялом. — А сейчас боится меня, — ни злости, ни гнева в нем было.
Господин проректор отошел от окна, подошел к кровати. И как я его раньше-то не заметила?!
— Аиша, — позвал он, вынуждая посмотреть прямо в его черные глаза, — я хочу еще раз услышать историю того, как ты оказалась в кабинете ректора. Подробно, — и на этих словах он уселся на мою кровать, заставив меня резко подогнуть собственные ноги.
— Господин тер Ассан, — начали было лекарь и госпожа ключница одним голосом, — но их остановило суровое:
— Она в состоянии ответить на мои вопросы, вы хорошо ее подлатали, мастер гном Эл. А вот состояние господина тер Торро более плачевно, думаю, вам стоит отправиться к нему, — и тон такой, что … в общем, я бы на месте господина лекаря сразу же бы встала и пошла, куда послали.
Уже не милый гномик недовольно пожал губы, надул щеки и спрыгнул со стула с таким видом, словно его лишили сладкого…
— Я останусь, — сказала госпожа Вирджиния, и показательно вцепилась пальцами в стул. Проректор заломил бровь, но ничего не сказал, вновь посмотрев на меня, а когда за гномиком закрылась дверь, мужчина сказал:
— Аиша, я внимательно тебя слушаю.
Из какого-то внутреннего упрямства, захотелось показать ему язык, но сдержалась, сжимая губы. Все так же с поджатыми ногами, я откинулась на спинку кровати, понимая, что просто так от меня не отстанут. Потирая горло, которое, и в правду, болело меньше, постаралась вспомнить все, что случилось, и вновь пересказала. А потом, когда замолчала, меня внезапно осенило, да так, что, в мгновение подскочив на кровати, вцепилась в господина проректора, поднявшегося с моей постели:
— Погодите, господин тер Ассан! Вспомнила! — не обращая внимания на удивленно вскинутые брови мужчины, испуганный возглас госпожи ключницы, потянула его обратно на кровать, да и сама вылезла из-под одеяла. — Помните, когда они из ваших нетопырей, ну то есть, учеников, в меня ногой тыкал? Вы ему тогда еще ого-го какой выговор вкатали, помните? — я дождалась легкого кивка и продолжила: — Ну так вот, я тогда спешила к себе, и на пролете, между вторым и третьим этажом услышала разговор двоих, — я приложила пальцы к вискам, и раскачиваясь, начала вспоминать. — Ну вот, сейчас вспомню. Как же они говорили? Выжил, тронулся, с ума сошел, помеха… Точно, кого-то они посчитали помехой, и что действовать нужно быстро, иначе он может им что-то смешать! Еще подумала, что это художники набедокурили и что-то собираются выкинуть, начала спускаться, чтобы посмотреть, а тут меня чуть оголтелые студиозы не снесли, а когда добралась до поворота, там никого и не было, — я смотрела на хмурого проректора, бледную госпожу ключницу, все мнущую свой чепец. — Это поможет?