Помощница судьбы. Пенталогия
Шрифт:
Король остановился и посмотрел на меня потемневшими и влажными глазами:
– Простите, пожалуйста, милая леди, вашего глупого Короля! – он взял мою руку в перчатке и приложил к своей щеке. Придворные вокруг застыли в изумлении. Мой благоверный нахмурился.
– В чем же я должна Вас простить? Вы не делали ничего дурного, сир.
– Когда-то я плохо о Вас думал. – Он поцеловал мою ладонь и снова положил ее на сгиб своего локтя. – Моему другу действительно очень повезло. У Вас такая тонкая и нежная душа. Жаль, что я не знал Вас раньше.
“Переиграла.” – отругала себя мысленно. – “Нельзя ссорить двух друзей теперь еще и ревностью” .
–
Король взволнованно обернулся к графу Скульскому, действительно страдающему от болтовни фавориток и невозможности услышать, о чем мы говорим.
– Авид! – тихо сказал он. Придворные примолкли и прислушались. – Прости, друг, я ничего не знал. Я даже не представлял, как тебе тяжело. Но сейчас я здесь, с тобой, и вот моя рука!
Король протянул свою изящную, но крепкую руку рослому графу. Тот глянул на меня. Я прикрыла ресницы. Ничего не понимающий Авид протянул свою и почтительно прикоснулся к пальцам своего монарха. Все были довольны. Счастливо улыбался Альберт, растерянно улыбался Авид, публика аплодировала, а я умилялась и хвалила себя.
Наконец мы расселись перед сценой. Меня опять Король усадил рядом. Но место с другой стороны несдвигаемой скалой занял граф. На сцене что-то пели и показывали. Все слушали, в положенных местах хлопая и смеясь. А я думала. Друзей я примирила. Может, мне пора назад? Эй, помощник! Я все сделала? Но помощник не откликался, и меня никто не забирал. Значит, моя роль здесь исполнена не до конца. Ладно, посмотрим. И я с удовольствием досмотрела представление.
Вечер увеселений закончился пышным фейерверком в потемневшем небе. Парк благоухал ночной свежестью. Я немного озябла. Мой граф объявил, что стол с яствами для всех желающих накрыт на соседней поляне. Придворные, пересмеиваясь, перешучиваясь и периодически приставая к нам, двинулись на запахи еды. Авид почтительно отпросил меня у Короля, объяснив тому, что ночной воздух для меня слишком свеж. Король милостиво отпустил, на прощание поцеловав мою руку и стребовав обещание с графа опять вернуться к нему на поляну, когда тот проводит меня в покои. Пришлось пообещать.
Войдя в башню, мы быстренько задернули плотные шторы на небольшом оконце, и Авид зажег свечи. После чего опять помог освободиться от узкого платья и принес легкое домашнее, не стесняющее движений.
– Вот, переодевайся. Сейчас я вернусь к гостям и отдам слугам распоряжения на завтрашний день. Потом приду и принесу тебе покушать. Ты за это время, будь добра, обработай руки и тело. Не дай Бог, Королю надоест целовать твои перчатки и он стянет одну. И все твои речи сразу станут лживой болтовней перед правдой грубых рук. Да, и приготовься к танцам! – Авид наклонился и нежно поцеловал меня в щеку. – Постараюсь придти побыстрее. Не открывай никому! – снова повторил он, как заклятье. Дверь внизу хлопнула, ключ сделал два оборота.
А я пошла в ванную.
Через час с небольшим, завернутая в большой и теплый халат хозяина, я лежала на его постели под одеялом. Каким же тяжким трудом дается артистам их хлеб! Отыграла всего день, а сил не осталось совсем. И кушать хочется. Обед давно растворился в моем животе, а поужинать так и не дали. Мой чудесный граф, обещавший научить местным танцам, видимо, прекрасно проводит время в обществе снова обретенного друга за бутылкой вина. И ведь не боится, что завтра опозорю! Перевернувшись на спину, я полюбовалась на отшлифованные розовые ноготочки на руках. Теперь можно и без перчаток гулять. Глазки постепенно слипались, а свечи тихо догорали. Я отплывала в сонный рай. Но вот внизу хлопнула дверь. Я открыла глаза и села, настороженно всматриваясь в дверной проем.
– О, дорогой! – промурлыкала я, увидев в руках графа поднос с тарелочками. – Я так тебя ждала!
Тот иронично фыркнул, поставил поднос на кровать и поменял свечи в подсвечниках. Стало светло. Не вылезая из-под одеяла, я цапнула поднос и начала жевать теплый хлебушек, обмакивая его в разные тарелочки. Авид рассмеялся: - Так кушают только служанки!
– И все-таки, Сиятельство, ты на редкость бестолковый мужик. – произнесла я, проглатывая вкуснющий кусочек.
– Почему это? – граф опустился на шкуры, локоть руки положил на кровать, а ладонью подпер щеку. Серые глаза с удовольствием глядели на меня.
– Вот ты, когда хочешь есть, а рядом никого нет, церемонно размазываешь палочкой свое комсю? Не-ет! Ты хватаешь мясо руками, вонзаешь в сочный кусок белые зубы и с наслаждением его жуешь, возможно, чавкаешь, а потом, запив его бокалом вина, сыто рыгаешь в воздух…- Я помахала рукой перед своим носом.
Граф уронил голову на кровать и засмеялся.
– Что? Не так? – округлила глаза и тоже рассмеялась я. Тарелочки почти опустели. – Спасибо за вкусный ужин!
Отставив в сторону поднос, я попыталась вылезть из одеяла, но запуталась в длинном халате, и жалобно посмотрела на Авида: - Самое любезное и доброе Сиятельство! Не поможете ли Вашей недостойной помощнице выбраться из этой мягкой и теплой западни?
Тот потянулся и с загоревшимися глазами скользнул в мою сторону по покрывалу: - Может, я лучше присоединюсь к тебе, маленькая госпожа?
– О, Вы повысили меня в статусе? Это безумно льстит!
Тот уже растянулся рядом со мной и пытался докопаться до меня через все эти шкуры и одеяла. На секунду оторвавшись от своего увлекательного занятия, он поймал мою руку и, поцеловав пальцы, отозвался: - Ты чересчур умна для служанки. Кто ты?
– Франциска, горничная твоей Адели. – вздохнула я.
– Ты обработала ручки? – он уткнулся носом в благоухающую маслами ладонь.
– И ножки, и все остальное. Спасибо, было очень приятно. – отозвалась я. – Авид! Отвлекись от моего тела, прошу! Тебе рано утром на охоту, а вечером – бал. Я танцевать не умею! – выдернула я свою руку обратно. – Ты обещал научить!
Тот притушил блеск в глазах и сел рядом со мной: - Да, малышка, ты права!
Рывком он содрал с меня плотное одеяло, одновременно хватая за талию и подтаскивая меня к себе. Не ожидавшая такого рывка, я, не думая, выставила вперед руки, опасаясь падения, и толкнула мужчину в грудь. Он упал на спину, увлекая меня за собой. И я оказалась лежащей на нем и в его объятиях. Вот это было не запланированным и совершенно лишним для меня. Голова закружилась от запаха, сердце заколотилось, как бешеное, а губы непроизвольно приоткрылись для поцелуя. Тяжело дыша, я смотрела в его расширившиеся зрачки. Моя рука робко и жадно коснулась его бровей, носа, губ… Что я делаю? Это же не мое тело! Я уйду, а бедной служанке достанется, кроме амнезии, еще и вероятная нежелательная проблема?