Помойник
Шрифт:
Кто отвечал всем этим качествам?
Досадно. Но подозрение в первую очередь падало на Шуру и Геру. Что они сами инсценировали это похищение. Только зачем? С какой целью? Если бы я обнаружил в своей квартире крупную сумму денег, то поставил бы их об этом в известность. Поделился бы по-братски с родственниками. Ну, пистолет — это из другой оперы. Не делиться же с ними пистолетом, разбирая его на части?
Нет, у Шуры никогда не возникало повода усомниться в моей честности. Поэтому, зачем проверять меня столь диким способом. Стало быть, сестра с ее мужем отпадали.
Хорошо,
Татьяна, сопящая рядом на постели. Сосед-самогонщик Марек. Его дочь Вика. Продавщица Юля. Ее мать тетка Ульяна. Пахом Максимыч из поселковой администрации. Местная львица Лариска… Хотя вряд ли. В особенности, тетка Ульяна и Лариска.
Конечно, наиболее заинтересованным лицом, казалось бы, был Генка Кривонос со своими дружками. Он уже доказал, что пылает желанием завладеть деньгами моего дяди. Но Генка, само собой, ни в чем не признается ни нам, ни сотрудникам той же милиции. Только посмеется в глаза. Он мужик неглупый, тертый, и если пошел на похищение Шуры, то наверняка тщательно к нему подготовился и просчитал наперед каждую мелочь.
Впрочем, возможно, что он ни к чему и не причастен.
Глава пятнадцатая
Встав утром, чувствовали мы себя весьма посредственно, если — не отвратительно. Ходили из комнаты в комнату подобно сомнамбулам. За ночь никого из нас не осенила гениальная идея, как нам вызволить Шуру из плена. Мы обменивались короткими незначительными фразами и старались не вспоминать вслух о событиях вчерашнего и позавчерашнего дня. Вся боль и тревога были внутри нас. Слава Богу, что все это не выплескивались наружу, и мы не срывались друг на друге.
После завтрака я решил отправиться в магазин. Не хотелось толкаться без дела в квартире. Сейчас полезнее было узнать от рыжеволосой продавщицы о последних поселковых новостях. Но главное — я собирался выведать, неизвестно ли ей чего-нибудь о похищении моей сестры. Если — да, то это бы одно говорило уже о многом. Ведь любопытная и наблюдательная Юля работала в магазине, принадлежащем Генке Кривоносу.
— Куда это ты нацелился, Володя? — спросил меня Гера в прихожей, когда я снимал с вешалки свою куртку.
— Знамо куда — на кудыкину гору, — отозвался я.
— Извини, далеко ли? — поправился он.
— В поход, как Мальбруг. Который… Но не важно. Хочу немного пройтись, проветриться. Между прочим, тебе бы тоже не помешало.
— Неохота.
— Зря отказываешься. Подышал бы свежим воздухом. Набрался бы энергии космоса, — заметил я, стараясь попасть рукой в рукав куртки. — Да, как правильно сказать: одевать или надевать? Постоянно я забываю.
— Вечно, Володя, ты лезешь со своими приколами. Не знаю. Лично мне наплевать. Скажи, как угодно. Ну, натягивать там, облачаться, наряжаться. Без разницы, — поморщившись, произнес Гера. — Такое возникло дело. На сегодняшний день, по-моему, нам понадобиться выпивка. Водку-то вчера мы всю оприходовали.
— Как пожелаешь. В принципе, я не возражаю, — ответил я, подумав, что ну, вот опять все начинается сначала. Так и спиться недолго. Повод у нас имеется.
— Вчера, помнится, ты говорил, что у твоего соседа можно купить приличный самогон. Верно?
— Верно.
— Но я боюсь, что меня он надует. Сдерет в три дорого. Да всучит еще какую-нибудь гадость. Примешь — и поутру окочуришься. Поэтому давай пойдем к нему вместе.
— Пойдем.
Марек почти мгновенно отворил дверь, после моего звонка. Казалось, он нисколько не удивился ни нашему раннему визиту, ни нашей просьбе. Лицо его излучало поистине отеческую заботу и трогательную готовность помочь ближнему. Он вежливо, с легким поклоном, осведомился: какое количество самогона мы намерены у него приобрести?
Гера, закатив глаза к небу и сгибая пальцы на правой ладони, ответил:
— Никак не меньше двух литров. Меньше нас не прошибет.
Марек, кивнув, сходил к себе на кухню и вернулся оттуда с четырьмя бутылками, положенными в новенький целлофановый пакет. Сервис обслуживания был поставлен у него на должную высоту. Пожалуй, ни чуть не хуже, чем в ином столичном супермаркете.
— Кстати, ребята, почему не приехала Шура? — полюбопытствовал он, пряча полученные деньги в нагрудный карман рубашки. — С ней что-то случилось?
— Марек, а тебе, собственно, откуда известно, что она не приехала? — насторожился я.
— Да, ты что подглядываешь за нами? — насупившись, спросил Гера и сделал к нему шаг. — Мне это не нравится. Смотри, не забывайся!
— Как же, была нужда подглядывать за вами! Тоже мне дамочки голые нашлись! — парировал он. — Просто когда Шура бывает у нас в поселке, то всегда забегает ко мне поболтать. Так, почему она не приехала?
— Не смогла, — коротко ответил Гера и, громыхая бутылками в пакете, направился обратно в нашу квартиру.
— Потребуется еще — милости прошу, — крикнул ему вдогонку Марек. — Обслужу как почетного клиента.
— Заскочу как-нибудь. Путь я запомнил, — бросил тот через плечо.
— Слушай, Володя, что это он сегодня смурной, угрюмый? И с самого утра. Что с ним творится? — озадачено спросил меня Марек, когда за Герой закрылась дверь.
— Разве? По-моему, ничего особенного.
— Не выспался он, что ли?
— Выспался. Это его обычная манера поведения. Не обращай внимания, — сказал я.
— Странно. Весьма. Раньше ничего подобного я за ним не замечал, — произнес Марек и пристально посмотрел на меня.
Я ответил ему точно таким же взглядом, пытаясь понять, знает ли он о похищении моей сестры. Но, к сожалению, я не умел читать чужие мысли. Не было сведущих учителей.
— Ты мало с ним знаком, — проговорил я.
— Допускаю.
— К тому же, возможно, он ревнует тебя к Шуре.
— Не болтай глупости! Шутник! — отрезал он. — У вас там все нормально?
— Да так, по-разному, — неопределенно ответил я. — А у тебя, Марек?
— У меня все неплохо.
— Я рад. Нигде не бывал?
— Где мне бывать? Из этих своих четырех стен я почти никуда не выползаю. Это ты у нас знатный путешественник. Одно слово, Пржевальский. Бродишь постоянно по городской свалке, а я, как старый хрыч, сижу дома.