Помраченный Свет
Шрифт:
– Против нас? – поморщился Абелар. – Нет, они не осмелятся.
– Я имею в виду – вдруг они хотят отказаться от дорогостоящих услуг нашей гвардии, постепенно заменив ее бесполезной человечиной, – уточнил Эберн. – А что? Это в их духе. Заменить воинов полудохлыми доходягами – очень по-дурацки… очень по-атлански.
– Люди никогда не сравнятся с гатляурской гвардией, – зачем-то высказал и без того очевидный факт Вилбер.
– Знаете… Конечно, в этом что-то есть, – задумчиво промурлыкал Абелар. – Камиену в последнее время практически ничто не угрожает. И в наших услугах, как отметил уважаемый
– Они не заменят нас людьми, – уверенно прорычал командир гвардии.
Оба собеседника Вилбера вопросительно посмотрели на него, но рыжий гатляур уже решил, что все сказал.
– Почему? – поинтересовался Эберн, устав ждать.
– Потому что тогда наемники будут бездельничать, – коротко ответил Вилбер. – Безделье наемников – плохо. Потому что наемник сам начнет искать себе дело.
Разумное замечание, хоть и в немногословной форме. Всех гатляуров, в зависимости от склада ума и породы, можно условно поделить на хитрых торговцев и отважных воинов. Сходились они в одном – их деятельность была направлена исключительно на получение прибыли, чтобы община жила в достатке и спокойствии. Но первые никогда не станут вторыми, а вторые – первыми. И если столь крупный контингент наемников вдруг останется без работы, то их воинственность может выплеснуться в форме менее законной деятельности. Какого бы мнения об атланах ни придерживался Эберн, они не были дураками и прекрасно понимали, что лучше заплатить гатляурам и иметь их на своей стороне в случае некой угрозы, чем не заплатить и получить угрозу в лице самих гатляуров.
– Да, верно. Нас не заменят людьми, – после короткого раздумья подтвердил Абелар. – И дело не только в наемничестве. Подумайте сами, атланы ни за что не станут увеличивать значимость людей в жизни страны. Человеческая раса слишком многочисленна, чтобы давать им даже малейший шанс выбраться из средних слоев общества и приобщиться к управлению Атланской империей.
– Да, лысых обезьян слишком опасно выпускать из загона. Сначала государство по кирпичикам разберут, а потом начнут фекалиями друг в друга кидаться. Люди ведь так обычно поступают, когда радуются, да? – Эберн брезгливо поморщился.
– Не стоит их так принижать. Они неплохие ремесленники и потребители, торговля с ними – весьма выгодное занятие, – немного остудил его пыл Абелар. – Однако вернемся к началу нашей беседы. Что-то происходит в Камиене, а мы не знаем что.
– И это направлено не против нас. А усиление городской стражи – лишь часть чего-то более крупного.
– Хотят темных прижать, – буркнул Вилбер.
И вновь глава Торговой палаты и эмиссар вопросительно посмотрели на него. Но на этот раз наводящих вопросов не потребовалось, все само довольно быстро встало на свои места.
– Начавшаяся чистка, ужесточение мер, городская стража… Пожалуй, тут у нас действительно все сходится в этом направлении, – подтвердил Абелар, озабоченно приглаживая длинные усы.
– Согласен. Но зачем атланам еще сильнее гнобить темных? К чему впустую растрачивать практически бесплатную рабочую силу?
– Ты это про бесов?
– Тьма с ними, с бесами, – поморщился Эберн. – Ну вырежут половину этих вонючих уродцев, от них не убудет. Плодятся как тараканы… Я имел в виду всех остальных. Думаю, скоро настанет их черед.
– А зачем?
– Вот и я спрашиваю – зачем?
В зале повисло молчание.
Не желая особо задумываться, Вилбер взял из вазы, стоящей посреди столика, яблоко и, не обнаружив рядом ножа, вынул из-за пояса тесак, предназначенный для нарезки врагов, а не фруктов. Аккуратно поделив спелый плод пополам, командир гвардии удивительно ловко выковырял сердцевину с семечками, рыкнув между делом:
– Просто атланы знают то, чего не знаем мы.
– Естественно, – закатил глаза Эберн. – Но что бы это могло быть?
– Мятеж, – пожал плечами Вилбер и разом откусил добрую треть яблока.
– Бунтарские настроения у жалких рабов? Это шутка? – скривился эмиссар, но мысли уже начали свое неумолимое движение, и вскоре от пренебрежения на кошачьей физиономии не осталось и следа.
– Не знаю, что насчет полноценного восстания, – задумчиво промурлыкал Абелар, с такой силой приглаживая усы, что они вот-вот должны были вырваться с корнями. – Но, полагаю, мы на верном пути. Атланы увеличили давление на порождений Тьмы, чтобы те не сделали… что-то.
– Это логично, – нехотя признал Эберн. – Хотят подавить в зародыше.
– Тогда понятно, почему они не подключили нас.
– Да, подумали о цене, которую мы запросили бы за оказание дополнительных услуг.
– Но нам нельзя оставаться в стороне, – заявил Абелар.
– Можно.
– Нужно, – поддержал эмиссара Вилбер.
– Нельзя, – твердо повторил глава Торговой палаты. – Это вопрос репутации.
Отношение прочих созданий Света к гатляурам – тема весьма деликатная. Хотя огромные прямоходящие кошки безусловно были светлыми существами, у фей и атланов всегда имелись некоторые сомнения в чистоте того Света, с которым связано естество гатляуров из-за их животной природы. Причем необоснованными эти подозрения назвать нельзя.
Правда, самих гатляуров не сильно волновало мнение о себе со стороны прочих светлых созданий, однако возникшая на почве сомнений предвзятость порой вредила деловым отношениям. А вот это уже проблема.
– Предпринимать какие-то действия, распылять силы, работать в непроверенном направлении с непонятными условиями… – растягивая слова, перечислил Эберн. – Если будем гоняться за репутацией с таким раскладом, то рискуем лишиться кое-чего более важного – прибыли из проверенных источников.
– А на что тратить деньги бесправным существам? – поинтересовался Абелар. – Ибо таковыми мы и станем, если не позаботимся вовремя о нашем статусе в Атланской империи.
– Если у бесправных существ будут иметься деньги, то права можно купить, – парировал эмиссар.
– Слишком дорого. Особенно если учесть, что этих трат можно избежать.
– Дорого, да? А участие непонятно в чем – опасно! – Эберн подался вперед. – Как это скажется на жизни общины? Ты об этом подумал?
– Подумал. Но пока мы не разобрались в чем дело, сложно сказать что-то более конкретное, – произнес Абелар, оставив наконец усы в покое. – Одно я знаю точно – бездействие не принесет нам никакой пользы.