Помраченный Свет
Шрифт:
Смех звучал все громче, заглушая звон бокалов и сладострастные стоны, доносящиеся со всех сторон.
«Уйти бы отсюда, но… – юноша бросил печальный взгляд на стопку бумаг, уменьшившуюся за все это время лишь на треть. – Элеро меня завтра точно убьет, если не перепишу хотя бы половину».
Спрыгнув с табурета, Ахин сделал несколько кругов по темной комнате, а затем, раздраженно пробурчав несколько крепких слов в адрес фей и прочих созданий Света, сел за письменный стол и резким движением схватил бумагу и перо.
«Изо дня в день одно и то же. Но надо признать, что я более свободен в своих действиях, чем многие другие темные. В целом, я даже могу считать себя не рабом,
Как же до такого дошло, почему порождения Тьмы так низко пали? Все очень просто – они потеряли свои силы, а многие даже скончались после исчезновения сущности Тьмы, погибшей вместе с темным Повелителем.
Впрочем, Катаклизм и смещение полярностей повлияли и на созданий Света, но не так сильно – их-то сущность Света продолжала существовать внутри светлого Повелителя, хотя позже он высвободил ее, чтобы не повторить ошибку нелепо почившего врага. Что случилось с Повелителем Света позже – история умалчивает.
После Катаклизма жизнь всех обитателей этого мира значительно изменилась. Выжившие порождения Тьмы обосновались на жалких останках Атланской империи на правах рабов, светлые начали использовать их в самых грязных и унизительных работах, лишь немного заботясь о том, чтобы практически бесплатные работники не помирали от голода. Однако это не мешало систематически проводить «чистки», которые должны были «нормализовать численность порождений Зла», ну и просто в «воспитательных целях».
Так или иначе, создания Света заняли главенствующее положение в полуразрушенном мире, а порождения Тьмы стали их рабами. Добро победило зло, как принято теперь говорить. Светлая сущность и соответствующая полярность сил заняли свое место, дисбаланс окончательно укоренился в мироздании, а живые существа пытались жить и выживать в новых условиях. Возможно, мир до сих пор продолжает медленно разрушаться из-за отсутствия своеобразной гармонии равного противостояния Света и Тьмы, но, кажется, до этого никому нет дела.
– В конце концов, мы просто хотим жить, – задумчиво пробормотал Ахин, взяв следующий документ из стопки. – А вот светлые хотят жить очень хорошо. И если нам не всегда удается осуществить свое элементарное желание, то для всяких атланов и фей их роскошная жизнь стала нормой. И все благодаря нашему рабскому труду.
Юноша чуть не начал машинально переписывать слова с бумаги, глядя на чернильную вязь невидящим взглядом глубоко задумавшегося существа, но вовремя остановил себя. Этот документ – не очередная расписка или одна из бесчисленных справок о доходах-расходах. По центру была начертана карта Камиена и окрестных земель, а все остальное свободное место исписано очень мелким, но аккуратным почерком.
– Что-то интересное? – удивился Ахин, разглядывая весьма подробное изображение нынешней Атланской империи. – И что мне с этим делать? Текст я могу переписать, но перерисовать карту… Кстати, что здесь написано?
Вопреки ожиданиям, ничего принципиально нового в надписях он не обнаружил – все те же финансовые сметы и какие-то расчеты, только привязанные территориально к кварталам Камиена, сельскохозяйственным землям и отдаленным населенным пунктам. Кое-где даже имелись сводки по проживающим в том или ином месте существам. Видимо, фея-ростовщица с разных народов требовала разные проценты, что, в общем-то, неудивительно – с зажиточных торговцев-гатляуров можно вытянуть намного больше денег, чем с каких-нибудь ремесленников-людей.
«Может быть, я смогу извлечь из нее что-нибудь полезное», – Ахин зажег еще одну свечу, чтобы получше рассмотреть карту.
Однако в географическом плане ничего нового он для себя не открыл.
Камиен, столица Атланской империи, значительно разросшийся после Катаклизма из-за того, что все выжившие искали укрытие на последнем пригодном для жизни клочке земли, упирался своими северными и южными границами в горы и утесы. На западе от него располагался Камиенский залив, который еще кое-как годился для рыболовства. К востоку же от Камиена раскинулись плодородные земли и охотничьи угодья, а также десяток деревень и несколько небольших городов. На юго-востоке росли пока еще здоровые леса, местами переходящие в зловонные болота, а за ними, еще дальше на восток, темнело небрежно заштрихованное пятно Пустошей, в которых, как это очевидно из названия, ничего не было. На карту даже зачем-то нанесли Шрам – огромный раскол в земной коре, окруженный теми самыми Пустошами.
На этом, в общем-то, некогда великое государство созданий Света, окруженное враждебной природой полуразрушенного мира, и заканчивалось, хотя они гордо продолжали именовать его империей.
– А что я, собственно, рассчитывал увидеть на этой карте? – угрюмо усмехнулся Ахин. – Незаселенный райский уголок подальше от Атланской империи, в котором могли бы обосноваться порождения Тьмы и спокойно жить в свое удовольствие? Да уж…
Вздохнув, одержимый внимательнее присмотрелся к кварталам Камиена, но и тут не сделал для себя каких-либо полезных открытий. Планировка города была предельно проста: на западе находились наиболее престижные и богатые районы, а на востоке – самые нищие и маргинальные.
Например, атланы, основатели империи, жили на северо-западе столицы в огромной крепости – Цитадели. Высокие, красивые, бледные и светловолосые – они были народом, избранным самим Светом для великой миссии, с которой прекрасно справились, пусть и по воле нелепого случая. Как и все светлые существа, атланы тоже растеряли часть сил из-за смещения полярностей, но им удалось сохранить свой авторитет и централизованное управление, спася тем самым цивилизацию, находящуюся на грани уничтожения после Катаклизма. И поныне Атланской империей правил кардинал, опираясь на помощь архиепископов и епископов. Все они, естественно, были атланами.
– Равенства нет даже среди созданий Света, – снова усмехнулся Ахин. – Так разве в этом мире возможен баланс?
Рядом с Цитаделью располагался квартал фей, отгороженный стеной от остального города. Крылатые предпочитали держаться обособленно, считая себя исключительным народом с тонкой душевной организацией. Примерно так они оправдывали присущие им лень, эгоизм, гордыню, пьянство и чрезмерную любвеобильность. При этом феи даже не пытались скрыть свои наклонности.
– Конечно, они любое извращение могут представить в таком виде, что оно покажется самым безобидным проявлением высоких чувств, – пробормотал юноша, покосившись на узкое окно. – Богема, наделенная авторитетом, властью и богатством. Жуть.
К югу от Цитадели обосновались гатляуры, создав таким образом торговый квартал. Раньше их община редко шла на контакты с другими созданиями Света, но после Катаклизма им пришлось вступить в Атланскую империю, где они открыли в себе талант к торговле. А высокий боевой потенциал и животные инстинкты пригодились им в организации охраны правопорядка. Торговцы и наемники – гатляуры пойдут на все, чтобы их сплоченный народец ни в чем не нуждался и не подвергался никаким угрозам извне.
– Однако если какое-либо дело не будет представлять интереса для их общины, то гатляуры даже не почешутся, – отметил Ахин, разглядывая огромный список финансовых операций, от которого тянулись стрелочки к торговому кварталу.