Помутнение
Шрифт:
— Что, Джим? — спросил он, Баррис начал смеяться. И смеялся, и смеялся. — Оставь его в покое, — велел Лакмен, стукнув Барриса по спине. Заткнись, Баррис!
Арктор обратился к Лакмену: — Что он только что сказал? Дословно, что он мне сказал? — Понятия не имею, — ответил Лакмен. — Я не могу разобрать и половины из того, что он говорит.
Баррис все еще улыбался, но уже молча. — Ты, проклятый Баррис, — процедил Ар- Я знаю, что это твоих рук дело — цефаскоп и теперь машина. Ты это сделал, ты, чертов ублюдок!
Арктор
— Успокойся, Боб, — сквозь волны тошноты донесся голос Лакмена. — Я знаю, что это он, — сказал Ар — Но зачем, черт побери?! Он бы и сам угробился. Зачем? Запах ухмыляющегося Барриса захлестнул Боба Арктора, и его вырвало прямо на приборную доску. Он задрожал и полез за носовым платком.
— Что там было в твоих таблетках? — подозрительно спросил Лакмен у Барриса.
— Послушай, я и сам закинулся, — запротестовал Баррис. — И ты. Так что дело не в травке. Да и слишком быстро. Таблетки не успели бы раствориться…
— Ты меня отравил! — яростно прошипел Ар В голове и перед глазами стало проясняться, сохранился лишь страх. Страх — естественная реакция. Страх перед тем, что могло произойти, что это означало. Страх, страх, кошмарный страх перед улыбающимся Баррисом, и его проклятыми таблетками, и его объяснениями, и его странными высказываниями, и его привычками. Перед анонимным доносом в полицию на Роберта Арктора…
— Как ты себя чувствуешь, Боб? — спросил Лакмен, — Это мы сейчас почистим, ничего. Садись лучше назад.
Арктор вышел, нетвердо держась на ногах. Лакмен повернулся к Баррису. — Ты точно ему ничего не подсунул? Баррис с негодованием воздел руки.
Глава 6
Больше всего тайный агент по борьбе с наркоманией боится не того, что его подстрелят или изобьют, а того, что ему введут бешеную дозу какого-нибудь психоделика и до конца жизни в голове будут крутиться глюки ужасов. Или подсунут порцию «смеси» — героин пополам с препаратом С.
Или и то, и другое, да плюс еще яду, вроде стрихнина, который почти убьет его, но не совсем, и все закончится тем же: бесконечным фильмом ужасов. И он будет колотиться в стены психолечебницы или, хуже всего, окажется в федеральной клинике. День и ночь будет стряхивать с себя тлю.
Вот что может быть, если его кто-нибудь раскусит. И поквитается самым ужасным образом — той дрянью, против которой он боролся.
Подъехал ремонтный фургон, и машину наконец починили. Механик почему-то долго рассматривал левую переднюю подвеску, но на расспросы не отвечал. Арктор расплатился; они сели и поехали по направлению к округу Орандж.
Виновные порой бегут,
Но отныне, с установкой аппаратуры, проверив барабаны голокамер, я буду точно знать, что делает каждый в моем доме, и когда он это делает, и, может быть, даже почему. Включая самого себя. Однако неминуема задержка. И меня уже не спасет, если камеры покажут, как мне в кофе подсыпают украденную из военных арсеналов нервнопаралитическую дрянь. Кто-нибудь другой увидит, как я бьюсь в судорогах, не соображая, что со мной, где я, кто я…
— Интересно, как там дома… Знаешь, Боб, кто-то хочет тебе серьезно напакостить, — сказал Лакмен. — Надеюсь, когда мы приедем, дом будет на месте.
— Я бы особенно не волновался, — неожиданно бодрым голосом заявил Баррис.
— Не волновался бы? — прорычал Лакмен. — А если нас обобрали до нитки? То есть вломились и забрали все, что есть у Боба? И искалечили животных? Или…
— Я оставил маленький электронный сюрприз для того, кто войдет в наше отсутствие, — перебил Баррис.
— Что еще за электронный сюрприз? — резко спросил Арктор, стараясь подавить беспокойство. — Это мой дом, Джим, и не вздумай…
— Когда дверь откроется, заработает кассетный магнитофон, спрятанный под диваном. Я установил три микрофона «Сони» в трех разных…
— Ты должен был предупредить меня, — сказал Ар — А если они залезут через окно? — предположил Лакмен. — Или через черный ход?
— Чтобы воспользовались самым простым путем, а не другими, менее вероятными путями, — охотно разъяснил Баррис, — я предусмотрительно оставил дверь незапертой.
Наступило молчание. Потом Лакмен захихикал. — А как они догадаются, что дверь незаперта? — спросил Ар — Я оставил записку. — Ты меня разыгрываешь! — Да, — услужливо согласился Баррис. — Ты в самом деле разыгрываешь нас? — потребовал Лакмен. — Тебя фиг разберешь. Он разыгрывает нас, Боб?
— Вернемся — увидим, — отозвался Боб. — Если дверь незаперта и на ней висит записка, значит, это не розыгрыш.
— Записку могут снять, — заметил Лакмен. — Все переломают и пограбят, а дверь запрут. Чтобы мы не узнали. И мы никогда не узнаем.
— Конечно, я шучу! — с чувством воскликнул Баррис. — На такое способен только псих — оставить дверь незапертой, да еще повесить записку!
— Что ты написал в записке? — спросил, повернувшись к нему, Ар — Кому она? — подхватил Лакмен. — Я даже не знал, что ты умеешь писать.