Понкайо. Книга 1
Шрифт:
– Просто иди вперед, – приговаривал Максим.
Он не отставал, двигался строго за ней, и его близкое присутствие успокаивало девушку.
В расплывчатых тенях мелькали фигуры, плавно двигались по пятам, не приближались, не обгоняли, держались в сторонке и только следили. Под прямым взглядом они тут же застывали, прикинувшись кустами, древесными стволами и сплетением веток, и от этого почему-то холодело на сердце.
Покинув наконец-то мрачный лавровый лес, преисполненный враждебностью ко всему живому, ко всему, что стряхивало вековечную дрему, нарушало порядок и покой, девушка невольно вздохнула с облегчением. Они стояли на вершине холма, устеленного зелеными покрывалами бурьяна. Исчезла удушливая влажность; обманчивые тени остались в своем зловещем древесном царстве. В мягком шуршании высокой травы угадывалось пение волн и говор самой жизни. Давящая атмосфера неразгаданных секретов и жутких историй осталась позади. И даже мысль о том, что возвращаться назад придется тем же путем, уже не так пугала и тяготила, когда Лола видела перед собой эти сверкающие на солнце зеленые волны и ослепительное небо над головой, вдыхала живительный ветер и ощущала летнее тепло.
Они бодро спустились по отлогому склону. Из травы в небеса взмывали стаи мелких пичуг; остров дышал первозданной неприкосновенностью. Лола и Максим еще издалека приметили светло-зеленую стену лиственного леса, стоящего у них на пути. Поняв, что обойти его не удастся, они нырнули под ажурный полог и утонули в птичьем щебете. В отличие от своего неприветливого мрачного соседа, этот лес пребывал в лучшем расположении духа. В нем было столько солнца, что листва горела изумрудным пламенем, а кора деревьев мягко светилась, точно молодая кожа. Здесь царило бурное оживление. Лоле показалось, что они с Максимом попали в общежитие для животных. По деревьям бегали рыжие ласки; мелькали там и сям полосатые спины юрких бурундуков. Разноголосый птичий галдеж не умолкал ни на секунду: каждому требовалось высказаться, каждый спешил поделиться услышанной сплетней, пожаловаться на шум по ночам, обличить старую сову, объясниться в любви. Никто и не заметил двух путников, мерно бредущих своей дорогой.
Из деревьев попадались, в основном, каштаны, грабы и низкорослые бересклет и крушина. В пальчатой листве каштанов ярко переливались колючие желто-зеленые шарики, в надтреснутых створках которых манили взор соблазнительные красно-коричневые плоды. У девушки загорелись глаза. Она сразу представила, как измельчит эти орехи и добавит к ужину, но Максим предупредил, что ими можно отравиться.
– У съедобного каштана продолговатые листья, а не пальчатые.
Земля вокруг некоторых каштанов была утоптана, верхний слой лесной подстилки взрыт и утрамбован.
– Что это? – удивилась Лола.
– Порои… – задумчиво отозвался Максим и объяснил, что здесь животное искало корм.
– А какое животное?
Максим вместо ответа увлек девушку на метр левее, осмотрелся и показал четкие следы на вспаханной черно-коричневой земле с другой стороны дерева.
– Как будто оленьи… – пробормотала Лола, разглядывая четыре продолговатых углубления.
– Похожи, но это кабаньи.
– А кабаны опасны? – полюбопытствовала Лола, когда они отправились дальше.
– Если разозлить. Они вообще-то не любят попадаться на глаза и сами встречи не ищут. Если кабан заметит тебя первым, он скорее всего уйдет, и ты его даже не увидишь. По натуре они не агрессивные. Главное, не провоцировать. Не лезть к раненым, не беспокоить за едой, не приближаться к детенышам и не раздражать мамаш. Просто в другую сторону свернуть и все.
– Но вы же не станете с Русланом охотиться на них? – с надеждой и некоторой даже опаской спросила Лола.
– Пока в этом нет нужды.
Порои попадались не только возле каштанов. Где-то они были чуть меньше, строго вокруг дерева, поверхностные и почти идеально круглые, а где-то тянулись целыми отвалами земли, на первый взгляд совсем свежими, будто по лесу прошлась ватага неугомонных кладоискателей с неправильно расшифрованной картой. Не скажи Максим про кабанов, Лола бы подумала, что это сделал медведь или кто-то другой, такой же большой и опасный.
Ветер ленился, но воздух был свеж – дышалось легко. Лола и Максим уверенно продвигались вглубь леса, распугивая птиц и впустую настораживаясь от сухого треска бегающей по земле и деревьям прыткой живности. Вскоре они набрели на мелодичный ручей, окаймленный сочно-зелеными пучками травы. На прозрачной глубине темнели гладкие камни.
– Ты уверен, что эту воду можно пить? – засомневалась Лола.
– Видишь траву по берегам? – указал Максим.
– Да.
– Как называется?
Лола перевела взгляд на тонколистные шапки и задумалась.
– Она очищает воду, – подсказал Максим. – Природный фильтр. Рогоз, камыш и…?
– Осока! – вспомнила девушка, обрадованная, что уроки ребят по выживанию в дикой природе не прошли даром.
– Правильно. Теперь мы точно знаем, что вода на острове есть. – Максим занес координаты родника в портативный GPS-навигатор, рисующий маршрут на экране по мере их продвижения через Понкайо, и сверился с часами. – Полтретьего… Я бы еще заглянул в развалины, но если ты хочешь обратно…
– Нет, нет, давай проверим. Мне тоже интересно. Вдруг мы наткнемся на дикие сады с фруктовыми деревьями?
– Я бы предпочел виноградники, – пошутил Максим.
Они с наслаждением напились вкусной студеной воды, умылись и отправились дальше.
Компас указывал на запад. Лола начала выдыхаться, бесконечные подъемы и спуски по оврагам и кряжам утомили ее, но девушка стоически молчала, не желая показаться рохлей.
Максим сбавил шаг и поравнялся с ней.
– Устала?
– Совсем нет, – пропыхтела Лола.
Он ничего не ответил, но едва они миновали опушку, бросил как бы невзначай:
– Голосую за привал и хороший перекус. Что скажешь?
Лола не ответила, сраженная великолепием открывшейся панорамы бескрайних фиолетово-зеленых верещатников, украшенных серебристой ленточкой реки, в которой, отражая чистую лазурь небосклона, плыли белоснежные кораблики облаков. Река то пропадала за пологими холмами, то показывалась, но оставалась неизменно спокойной. А далеко-далеко впереди дремал в сизой дымке знойного дня конусообразный истукан.
– Боже мой, как красиво…
Лола вдохнула медовый аромат отцветающего вереска и широко раскрытыми глазами огляделась вокруг, вбирая в себя эту красоту, одухотворяясь ею. Максим дал ей немного полюбоваться пейзажем, затем напомнил о времени.
Достигнув ближайшего изгиба реки, они сбросили поклажу и уселись на мягкий вересковый ковер. На обед были галеты и печеночный паштет – еда королей, ни больше ни меньше, особенно после однообразного меню из отварного риса и отварного соевого мяса с редкими радостями в виде вареной или жареной рыбы. Лола и Максим чуть не умяли все галеты в один присест, но вспомнили, что надо оставить немного на обратный путь. Потягивая из фляг подслащенный чай, они за ленивой беседой разглядывали белые склоны известнякового массива, покрытые островками неприхотливой зелени, и набирались сил перед непростым и долгим подъемом. Лола с затаенным благоговением взирала на вздыбленные горные перекаты, и они прямо на глазах становились неприступнее и круче.