Пономарь
Шрифт:
Просматривая остальные планы преступника, целитель наткнулся вдруг на знакомую черную стену.
“И здесь побывал Гнус... Что же под ней прячется?”
Не рискнув проникать под эту защиту, Дарофеев осмотрел все вокруг. Вот сбор сил, вот перестрелки боевиков Рыбака и Сивого, вот мечты о победе и возвращении былой власти... Но о Гнусе ничего, кроме сильнейшего желания Рыбака отомстить бывшему помощнику.
“Значит, это мой враг заблокировал все, что касается лично его. Но он же мог закрыть и информацию про меня... Почему
С Гнусом все было ясно. Сегодня, после похорон, за Дарофеевым должны были заехать...
Нерешенной оставалась проблема дочери. Игорь Сергеевич потратил несколько минут на ее поиски (обычно на это требовалось около десяти секунд), но никаких следов не обнаружил.
Было непонятно, каким образом она, сбежала от Гнуса. А если она скитается по Москве, то почему маг до сих пор держит ее под блоком?
И у кого она может быть?
Внезапно вспомнился рыжий парень, который сообщил о том, что Света в больнице.
“Это ведь он неспроста сделал! Видно же было, что его и Свету что-то связывает... Пусть даже одни только наркотики... Как же он выглядел?..”
Напрягая память, целитель вспомнил образ этого парня. Но астральный поиск так же не дал результата. След был. Был до позавчерашнего дня! А потом – как отрезало.
“Гнус... И парень в его шайке... Но, помнится, он говорил, что Свету задержали вместе с ним... Значит, можно его разыскать. Но расскажет ли он про Свету? Ведь я же видел ее, разговаривал, а следов она не оставила никаких. Я даже не чувствовал ее поля... Что если и тут будет неудача? Ничего, Дроздов его разговорит...”
Оставался невыясненным только один вопрос: будет ли действовать “черная дыра”, под которой преступник держит своих людей и Свету, после его смерти?
Обычно, лишенные постоянного ментального контроля, блоки защиты постепенно саморазрушаются. Но Дарофеев не знал, будет ли разрушаться такое экзотическое образование, а если будет, то за какой срок...
“В крайнем случае, придется опять просить помощи у Разина.” – Решил Игорь Сергеевич.
Он объединил тонкие и плотное тела и погрузился в дрему.
Разъяренная Света-Заяц, отпихнув открывшего ей дверь Васю, пробежала в комнату и, как была, в куртке и грязных кроссовках, рухнула на диван лицом вниз.
– Что произошло? – Торчок тихо подсел к рыдающей девушке.
– Этот козел обшмонал мою комнату... У меня заначка была... Два куба...
– Да, брось ты!.. Чего их жалеть?
– Да не кайфа мне жалко, а то, что он шмон устроил...
– Ну и что? Вон, мои, пока живы были, постоянно что-то находили и отметали. И ничего...
– Нет, все равно, он – сука! Дрянь, хоть и корчит из себя добрячка!
Василий встречался со светиным отцом всего один раз и высказаться ни за ни против поэтому не мог.
Девушка приподнялась, вытерла слезы:
– Я такого могу про него рассказать! Для него главное – деньги. Деньги, деньги, больше денег!.. И кроме них ему ничего не надо. Только, чтобы я была “как все”! А сам... Вообразил себя колдуном, вот и морочит всем голову. Был бы он хоть чуть-чуть экстрасенсом, он давно бы сюда прибежал. До дома ехать пятнадцать минут... А то по телевизору выступает, такой важный, добренький. Учит всех, как надо жить... А думаешь, сам он свои советы выполняет?
Кричит: ”Мясо вредно!” А вырезку только на рынке покупает. Или запустит в кабинет кучу народа, сам сядет в центре и сидит, бельма выпятив. Десять минут – все, следующие. Давай вмажемся? – Света вдруг резко переменила тему.
Пока она бичевала отца, девушка успела раздеться, разобрать сумку.
– Чем? – Полюбопытствовал Торчок.
– Винтом, пожалуй... А то встретила его... Весь кайф испарился...
– Двушка только осталась...
– Ты хотел себе?..
– Вообще-то да... Но можно и сварить... Погоди, так ты отца встретила?
– Ну, да!
– Как же ты от него ушла?
– Убежала и все. Давай, втрескай меня.
Но укол не улучшил состояния Светы. Пока Вася готовил следующую порцию, она болталась у него за спиной, не зная, чем себя занять.
– Скоро? – поминутно спрашивала девушка.
Наркоман злился:
– Отстань, Заяц, а то пережарю – тебе же хуже будет!
Едва дождавшись окончания процесса, Света подставила вену. Василий, по ее просьбе, смешал в одном шприце два наркотика и ввел эту смесь.
Эффект оказался странным: психостимулятор поглотил тонкое действие опийного алкалоида. Но только на первое время. Девушка чувствовала возбуждение, но оно было непривычно уравновешенным. Если под воздействием чистого “винта”, она могла бездумно часми заниматься одним делом или смотреть в точку на стене, то сейчас в ее голове зашевелились мысли. Безмерно оскорбленная недопустимым проступком Дарофеева, Света стала вынашивать планы мести.
Она заставляла Игоря Сергеевича идти по самому краю крыши. Там лежала банановая шкурка. Отец поскальзывался и с громким воплем падал вниз.
Она угощала его пирожком. В пирожке было бритвенное лезвие. Дарофеев разрезал себе язык и истекал кровью. Она стояла на узкой лесной тропинке. К ней бежал Дарофеев. Он, не добежав до нее нескольких метров, падал в прикрытую листьями яму и напарывался на острые колья.
Она плыла в океане, а его съедала акула.
Она... Он... Она... Он...
Девушка напридумывала сотни смертей для Дарофеева.
Неважно, что многое из них она видела в каких-то фильмах, о каких-то читала, она удовлетворяла свою ненависть. Пусть и мысленно.