Понты и волшебство
Шрифт:
— Вы не лжете, — сказала она. — Ибо, когда я увидела вас там, на лестнице, я сама испытала это чувство.
— Значит… — Я не договорил, боясь услышать ответ, и в то же время страстно желая его услышать.
— Я люблю вас, — прошептала она.
И, как этот процесс описали бы авторы дамских романов, ничего не понимающие в настоящей любви и лишь пыжащиеся в жалких попытках описать неописуемое, она упала в мои объятия.
Не знаю, сколько прошло времени, может быть, несколько минут, а может быть, много часов, но-это были лучшие минуты и часы в моей жизни. Я, тот,
— Мы опоздаем, — сказала она. — Обед…
— К черту обед, — сказал я. — Я не голоден.
— Но гости жаждут услышать ваш рассказ.
— Морган и Кимли все расскажут, — сказал я. — Они тоже там были.
— Гости захотят посмотреть на Избранного.
— Не в зоопарке, — сказал я. — Перетопчутся.
Она улыбнулась. Мы сидели на полу беседки, заключив друг друга в объятия, и, казалось, могли просидеть так целую вечность.
— Я никогда раньше не встречала такого, как ты.
— А я — такую, как ты.
— В вашем мире нет эльфов.
— А в вашем — бизнесменов.
— Ты странный.
— Ты читаешь мои мысли?
— Это не в моих силах. Но я чувствую тебя.
— А я — тебя.
— И что же ты чувствуешь?
— Тепло.
— Я не могу тебя понять.
— Это странно.
— Внешне ты такой же, как все. Ты — Избранный, ты герой, ты оставляешь за собой трупы врагов, ты храбр и доблестен и ни перед чем не остановишься.
— Ты мне льстишь, Гала.
— Как ты меня назвал?
— Галадриэль — слишком длинное имя для меня и слишком холодное, Дри.
— Тогда я буду называть тебя Ваней.
— Как будет угодно моей госпоже.
— Не перебивай меня. Внешне ты один, но внутри ты совсем другой. Внутри ты как ребенок. Ты веришь в добро и в справедливость, в торжество света.
— Все мужчины — большие дети. Только игрушки у них другие.
— Неправда. Морган и Разрушитель родились взрослыми. У них не было детства, и если они и верят в добро, то в такое добро, у которого стальные кулаки.
— Иногда по-другому нельзя.
— Иногда по-другому нужно. Но они не знают другого пути.
— Кто может похвастаться тем, что знает больше одной дороги?
— Ты удивляешь меня. У тебя хватает мудрости принимать мир таким, каков он есть.
— Может быть, потому что у меня нет силы, чтобы его изменить?
— У тебя есть такая сила. Ты должен изменить мир, должен избавить его от Большого Зла.
— А если я не смогу?
— Тогда мир погибнет в огне войны.
— Я постараюсь, — сказал я.
Еще много минут-часов спустя.
— После обеда мой отец созывает Совет, — сказала она.
— Я помню.
— Ты должен там быть, и я тоже.
— Как долго длятся обеды твоего отца?
— Много часов, — сказала она. — Несколько перемен блюд, с перерывами между ними, чтобы гости смогли в полной мере насладиться нашими песнями и танцами, посмотреть на великолепие эльфийского искусства.
— Значит, у нас еще есть время.
— Да.
— Тогда давай насладимся тем, что у нас есть.
Занавес.
Существуют вещи настолько интимные, что их я описывать не собираюсь. В жизни любого человека есть моменты, которые лучше оставить за кадром.
Я закурил сигарету, скорее по привычке, нежели из желания покурить.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Курю, — сказал я.
— Тебе это не нужно, — сказала она.
И вдруг я почувствовал правоту ее слов. Мне это действительно было не нужно.
Она взяла сигарету из моих рук и затушила об пол. Раньше я никому такого не позволял, но она могла делать со мной все, что угодно. И я совсем не ощущал желания курить и раздражения от того, что мне не дают этого делать. [64]
64
Забегая немного вперед, скажу, что в тот день я избавился от пагубной привычки навсегда. Одним усилием воли и любви я сделал то, что другие люди не могут сделать при помощи антиникотиновых пластырей, леденцов, кодирований и сеансов гипноза у всяких народных целителей и психотерапевтов. «Тебе это не нужно», — сказала она. И она была права. Почему люди начинают курить, и нужно ли это им на самом деле? Кто-то начинает курить за компанию, когда курят другие, кто-то пытается таким образом избавиться от лишнего веса, кто-то так расслабляется, кто-то хочет выглядеть взрослее, кто-то курит потому, что это модно и круто. А вот вы курите? А если курите, то на мгновение оторвитесь от чтения и задайте себе вопрос: а нужно ли мне это на самом деле?
— Давай поговорим, — сказал я.
— Давай, — согласилась она. — О чем?
— О чем-нибудь, — сказал я. — Я все еще плохо ориентируюсь в вашем мире.
— Теперь это и твой мир.
— Я знаю, — сказал я.
— Ты хочешь вернуться?
— Нет. Я боюсь этого, и сейчас, как никогда раньше.
— Не бойся, — сказала она. — Страх сделает тебя слабее.
— Я боюсь не за себя, — сказал я. — А за остальных. Без меня у вас нет шансов.
— Один меч — один герой, — сказала она. — Но ты не сможешь уйти, не выполнив дело до конца.
— Я не хочу уходить и после его завершения.
— Значит, ты останешься.
Когда я был рядом с ней, все было просто, и ничто не вызывало сомнений. Если бы непременным условием обладания этой, женщиной было бы убийство Темного Властелина, подайте мне сюда хоть пачку. Для меня не было невозможных дел, все было мне по плечу.
— Тебя позвал не Морган и не кристалл, который он использовал, — сказала она. — Они лишь облегчили твой путь. Тебя позвала не Валькирия, она лишь орудие, пускай на ней лежат могучие чары. Тебя позвала в путь твоя судьба.
— Должно быть, так и есть.
Внезапно я заметил то, что должен был заметить давным-давно. Галадриэль была точной, один в один, копией той девушки, в образе которой судьба позвала меня в путь на моей бензоколонке и которую Морган приписал побочному эффекту действия кристалла. Я не узнал ее сразу, потому что тогда она была в дорожной одежде. И потому что оригинал всегда лучше своей копии. Тогда я уверовал в судьбу и в то, что она свела меня с этой женщиной.
— Расскажи мне что-нибудь, — попросил я.