Понять и простить
Шрифт:
— ..у нее началась истерика, — севшим голосом закончила Эллен.
— Господи, каким я был идиотом! — Люк закрыл глаза. Джемма снова и снова целовала его, словно показывая, что прощает. Однако сам себя он простить не мог. — Что же я за отец? Я хотел защитить ее от всего на свете, — с отчаянием говорил он. — И не смог!
— Думаю, — сказала Эллен, — ты был уверен, что в ее нервных расстройствах виновата я, и не искал других причин.
Люк вытирал со щек дочери слезы, не решаясь поднять глаза на Эллен. Ему было стыдно, что он ничего не видел дальше
— Расскажи, что это за девчонки, — попросил он дочь.
— Я пойду, — тихо сказала Эллен.
Она выглядела ужасно. Сначала Люк подумал, это из-за того, что она увидела около школы. Потом вспомнил ее рассказы о том, как ее тоже обижали в детстве, и понял, что Эллен с этим справиться гораздо труднее, чем ему.
— Останься, — мягко сказал он. — Ты нужна ей. А я — тебе.
Ее испуганный взгляд и благодарный кивок сказали ему многое. Чувствуя яростную дрожь во всем теле. Люк стиснул зубы и еще раз спросил Джемму о том, что случилось. Но девочку гораздо больше беспокоили слезы матери, судя по тому, что Люк переводил из ее сбивчивых слов на английский.
— No, mamma! — протестующе воскликнула Джемма, соскальзывая с рук отца. Она подбежала к Эллен и обняла ее колени. У Люка перехватило дыхание и в горле застрял комок. Он не мог не ощутить прилив гордости за дочь, которая в такой момент оказалась способна думать не только о себе. Люк попытался объяснить ей все.
— Эллен тоже били в школе, — мягко и серьезно заговорил он по-итальянски. — Девочки дразнили ее. И она лучше меня понимает, что это такое для тебя.
— Бедная, — несмело сказала Джемма по-английски.
Люк встретился с Эллен глазами.
— Мне больно, что именно тебе пришлось узнать об этом, — сказал он. — Я должен был сделать все, чтобы ты по крайней мере не видела этого своими глазами.
К его изумлению, ласковая улыбка медленно появилась на ее губах. Повинуясь некоему порыву, Люк подошел, сел рядом с Эллен и взял ее за руку. Джемма взобралась к матери на колени и крепко прижалась к ней.
Так они сидели очень долго, разговаривая обо всем. Время от времени Джемма припоминала какие-нибудь школьные обиды, всегда связанные только с тем, что у нее нет матери. Она была единственным ребенком во всей школе, чья мать никогда не показывалась на детских спектаклях, праздниках или собраниях, не говоря уже о том, что никогда не провожала ее на занятия.
— Мне так жаль, — ласково шептала Эллен Джемме. А Люк так же тихо переводил ее слова дочери. — Я знаю, как ты была напугана. Ты все время ожидала, что они могут подойти к тебе, начать указывать на тебя пальцем, смеяться, драться. Ты ни о чем другом не могла даже думать, да? А они наверняка говорили тебе, чтобы ты помалкивала, иначе будет хуже.
Люк был безмерно благодарен Эллен. Она могла облечь в слова страхи Джеммы и дать понять ей, что тоже их испытывала. Теперь они казались ему удивительно близкими друг другу. Эти две пары серых глаз, внимательно глядящих друг на друга. Нежные улыбки. Наконец ресницы Джеммы начали сонно опускаться. Люк сжал запястье Эллен.
— Положи ее на диван, — предложил он. — Пусть поспит. Она очень плохо спала несколько ночей подряд и очень устала.
— Ты пойдешь в школу? — обеспокоенно спросила она, уложив Джемму.
— Да, конечно. — Люк нахмурился, представив снова, каково пришлось и Джемме, и Эллен. — Давай-ка перейдем в другую комнату, чтобы не разбудить ее. Мы услышим, если она проснется. — Они перешли в библиотеку, и Люк взял Эллен за подбородок, заставив посмотреть в глаза. Ее губы трогательно подрагивали. — Я схожу в школу позже. Ты слишком расстроена. Я не хочу оставлять тебя и Джемму.
— Я просто переволновалась. Пройдет. — Эллен небрежно махнула рукой.
Люку пришлось отойти в сторону, чтобы удержаться и не поцеловать ее. Ему с трудом верилось, что в такой неподходящий момент можно испытывать подобное желание.
— Не знаю, как тебя и благодарить, — неловко проговорил он.
— Не надо меня благодарить, — мягко ответила Эллен. — Лучшая награда для меня — знать, что с Джеммой все в порядке.
— Я был не прав по отношению к тебе. — Люк нахмурился. Странно, почему этот разговор дается ему с таким трудом? — Я не понял тебя.
— Да, — ровным голосом сказала она, и Люк невесело усмехнулся.
Он услышал ее тихие шаги по ковру и почувствовал, что она рядом. Потом ее ладонь коснулась его руки, и Люк замер, борясь с желанием обернуться и сжать ее в объятиях.
— Джемме очень нужна мать, — сказала она.
— На эту роль она предлагала практически всех женщин моложе восьмидесяти на острове, — мрачно ответил он.
Чтобы не застонать от боли, Эллен поспешно отошла. У нее было чувство, словно это ее ударили в живот. Значит, он хочет сказать, что ему сгодится любая женщина! Ничего подобного! Первая очередь на это место — за ней. Она стояла у окна, глядя куда-то вдаль, туда, где морские волны блестели и играли в солнечных лучах.
— Джемма хочет, чтобы я была рядом, — спокойно сказала она. — Я собираюсь остаться здесь. Не знаю, как это получится, но я буду жить на Капри.
Люк что-то сердито пробормотал сквозь зубы.
— На вилле «Мария»?
Только теперь Эллен поняла, что Люк недоволен. Он не хочет, чтобы она была где-то рядом. Ее уверенность поколебалась, но, стиснув зубы, она решила не отступать.
— Надеюсь, найду что-нибудь получше. Мне нужна работа, чтобы было на что жить. Может быть, устроюсь в магазин…
— Но, Эллен, ты хотя бы представляешь, сколько стоит жизнь на этом острове?
— Примерно, я ведь хожу в магазины. Справлюсь, — усмехнулась она. — Здесь люди работают, как волы, чтобы выжить.
— Нет. Здесь цены просто астрономические. Подумай об этом, Эллен. Сюда все приходится завозить морем: еду, напитки, одежду, мебель, строительные материалы… Потом все поднимают наверх на фуникулерах. Даже щебень приходится упаковывать в маленькие мешки, чтобы рабочие могли грузить его. Жизнь здесь — сложная штука, и нам приходится немало за нее платить.