Понять и сохранить
Шрифт:
— В тот момент он не доверял тебе. Прозрение произошло позже. — Макс почти ласково посмотрел на невестку. — В Ницце он снова встретился с тобой. Вы занимались любовью. После этого Патрик не мог тебя оставить.
— Но откуда вы знаете?.. — смущенно начала Анна и залилась краской.
— Ты сама только что это подтвердила, — лукаво усмехнулся коварный старик, — Твои щечки выдали тебя с головой! Кроме того, об этом нетрудно догадаться. Мой сын любит тебя.
— А как же Дебора? — усмехнулась Анна. — Увлечение?
— Дебора? —
— Зачем спрашивать о том, что я видела собственными глазами?
— Точно так же, как мой сын видел тебя с Хэррисом? — хитро уточнил Макс.
— Вы хотите сказать, что это подстроено вами? — резко спросила она.
— Нет! Нет! — замахал руками старик. — Впрочем, ты вполне могла заподозрить меня. Я известный лгун. — Макс пожал плечами. — Соврал тебе, что мой сын завел женщину по имени Дебора и ездит к ней дважды в неделю. Мне хотелось заставить тебя немножко поревновать, — ворчливо добавил он.
— Прошу прощения, — Анна покачала головой, — но Патрик сам рассказывал мне о своей связи с этой женщиной. Поэтому ваша новая ложь, на этот раз во спасение, делу не поможет.
— Патрик говорил тебе?.. — Макс был явно озадачен. Затем он усмехнулся. — Он унаследовал мою хитрость. Решил заставить тебя помучиться от ревности. В отместку за то, что ты вынудила его ревновать тебя к Хэррису.
Заставить помучиться от ревности?!
— Я не собираюсь больше выслушивать ваши логические хитросплетения! — вспыхнула Анна.
— Но я дал тебе повод для размышлений, правда? — крикнул Макс вслед невестке. — После нашего разговора ты задумаешься, справедливо ли обвинять Патрика, не выслушав его!
Может, я и правда сделала слишком поспешные выводы относительно Патрика и Деборы? — в который раз спрашивала себя Анна, в одиночестве бродя по побережью. Она уже много дней подряд совершала подобные прогулки, несмотря на то, что погода не радовала и небо все чаще затягивалось тучами.
Долгие, мрачные, пустые дни без Патрика. Без его защиты, без теплоты, без сводящих с ума поцелуев…
Анна сердилась на себя, но тем не менее жаждала встречи с мужем, потому что Макс прав — нельзя отворачиваться от человека, не выслушав его!
И вообще, можно ли считать супружеской изменой невинный поцелуй?
— Рикки… — шептала Анна холодному серому морю. — Возвращайся, Рикки…
Неожиданно пошел дождь. Он усиливался с каждым мгновением, и Анна бросилась к дому. Когда она подбежала к ступенькам, ведущим с пляжа наверх, на ней уже не было сухой нитки. Анна стала быстро подниматься по лестнице, наклонив голову, чтобы дождь не бил ей в лицо, и поэтому не заметила человека, спешащего ей навстречу с большим зонтом в руках. Через минуту она почти столкнулась с ним, уткнувшись в широкую мощную грудь.
Вскрикнув от неожиданности, Анна покачнулась и непременно упала бы, если бы крепкая рука не поддержала ее, Анна подняла лицо, желая поблагодарить за поддержку, но внезапно онемела, встретившись с внимательными золотистыми глазами.
Патрик…
Патрик, который наконец вернулся домой. Патрик, который бросился к ней с зонтом, чтобы укрыть от дождя.
И они снова столкнулись!
Воспоминание о первой встрече горячей волной нахлынуло на Анну и вызвало слезы на глазах. И не успев сообразить, что делает, она прошептала:
— Патрик, урони бумажник снова!
Он замер, вглядываясь в лицо жены. Его глаза потемнели, в них появилась боль.
Так они долго стояли под зонтом. В голове Анны была странная пустота, потому что на этот раз она просила мужа, она переступила через собственную гордость и обнажила свои истинные чувства. Сейчас Анна просила согласия Патрика начать все сначала. И боль в глазах мужа подсказала ей, что она делает ошибку. Ужасную, непоправимую ошибку.
Анна отвела взгляд.
— Идем! — сдержанно сказал Патрик, обнимая ее за плечи. — Незачем торчать под дождем.
Патрик отвел жену прямо в ванную.
— Снимай поскорее мокрую одежду! — велел он и ушел в спальню.
К тому времени, когда Патрик вернулся с белым махровым халатом, Анна дрожала, завернувшись в большое полотенце — не от холода, а от страха перед возможными последствиями собственной импульсивности.
Зачем она сморозила эту глупость там, на лестнице? Не нужно было этого делать! — кляла себя Анна, надевая халат. Сейчас она оказалась в дурацком положении. Но хуже всего то, что и Патрик по ее милости чувствует себя не лучше… Вдруг что-то упало к ногам Анны. Она моргнула, прогоняя слезы, чтобы рассмотреть предмет, а Патрик повернулся и вышел из ванной.
Бумажник.
Анна долго смотрела на него, глотая комок в горле, затем наклонилась и бережно подняла дорогую кожаную вещь, погладив приятную на ощупь поверхность. До сознания женщины постепенно доходил смысл происходящего.
Значит, ошибки не было? Патрик все понял правильно! Бумажник олицетворял собою оливковую ветвь мира. Чудесное, восхитительное олицетворение!
Выйдя из ванной и приближаясь к мужу, Анна чувствовала, как дрожат ее ноги.
— Простите, — неровным от волнения голосом произнесла она, — это не вы оброни ли? — и протянула Патрику бумажник.
Тот обернулся, не вынимая рук из карманов и не поднимая глаз. Несколько долгих секунд он смотрел на бумажник — так долго, что у Анны начала дрожать рука.
— Рикки? — сдавленно сказала Анна, подходя еще ближе к мужу.
— Знаешь, что со мной произошло, когда я впервые увидел тебя с бумажником в руке? — глухо спросил Патрик.
Губы Анны дрогнули, и она кивнула. Патрик был сражен любовью, как он не раз говорил, вспоминая об этом.
— Со мной было то же самое, — прошептала Анна.