Пообещай мне рассвет вновь
Шрифт:
– Как ты смеешь, щенок, мне перечить! Ты позоришь меня перед её семьёй, у нас договоренность с ними, ты не забыл? Своим отказом ты унижаешь не только нашу семью, но и невесту и всю её родню! Знаешь, что за такое бывает?
– Знаю! И беру решения всех этих проблем на себя. Я сам поговорю и утрясу все нюансы с её родственниками. Мы живём в двадцать первом веке и всё можно решить без пролития крови и кровной мести, а полюбовно. Я даже готов заплатить денежную компенсацию, если потребуют, но не женюсь, услышь меня хотя бы раз в жизни!
– Только попробуй это сделать, и я раздавлю тебя, как комара! Ты против кого решил пойти? Против своего отца, который жизнь свою на тебя положил? Смотрите на него, самостоятельный стал, а кто тебе помог стать таким, благодаря кому ты сейчас стоишь тут, имея всё вокруг себя? Да, если бы не я, где ты бы был сейчас?
– Отец, знаю и благодарен тебе. Насколько ты помнишь, я вернул тебе все деньги, что одалживал на бизнес, вернул всё до последние копейки, теперь сам кручусь без твоей помощи.
– Это твоё окончательное решение?
– Да, я принял решение и не изменю его, даже не надейся.
– Тогда ты сделал свой выбор и за его последствия я не ручаюсь.
– Ты мне угрожаешь? Угрожаешь своему сыну? – не в силах поверить в услышанное спросил его я.
Конечно, я знал, что он на многое способен, но чтобы причинить мне вред, это уже слишком даже для него.
– Ты не оставляешь мне выбора, этот брак очень важен для нашей семьи, и я сделаю всё возможное, чтобы ты не разрушил все мои планы. Я перекрою тебе кислород, готовься к огромным проблемам в бизнесе и уж поверь, я зря на ветер свои угрозы никогда не бросаю. Посмотрим, когда станешь нищим, будешь ли ты нужен своей так называемой жене. Буду тогда ждать тебя с повинной головой и приму с распростертыми объятиями обратно в лоно нашей семьи. Ты меня знаешь, я не отступлю!
– Знаю, отец, знаю, в этом я весь в тебя и тоже отступать не собираюсь! – встал я и посмотрел ему в лицо с упрямым выражением на лице. – Можешь не стараться, лучше останусь с голой жопой, но стану счастливым. Деньгами и их отсутствием ты меня не напугаешь, лишусь всего, ещё заработаю, но не будет, как ты хочешь!
Я решил предпринять последнюю попытку убеждения и уже более спокойным голосом, но пылко, стал его убеждать, чтобы достучаться до его чёрствого сердца.
– Пойми меня, я люблю её по-настоящему, понимаешь? Эта девушка – вся моя жизнь! Без неё меня нет, я просто погибну, исчезну с лица земли…. Если хочешь мне счастья, отступи, не мешай мне самому строить свою жизнь…
Он посмотрел на меня с брезгливым выражением лице, развеяв тем самым мои последние надежды на убеждение этого непробиваемого, чёрствого человека, который вряд ли знает, что такое любовь, и держал мою мать всегда только в страхе и вечном подчинении.
– Я тебя не так воспитывал, ты как будто не мой сын. В кого ты превратился? Посмотри на себя, ведешь себя, как слюнтяй! Тьфу, противно смотреть! Лучше бы ты как и прежде бухал и имел всё, что движется, хоть на мужчину был бы похож. Мне стыдно за тебя, сын, позволяешь бабе руководить собой, да ты превратился в подобие мужика! Но я исправлю это упущение, с этого дня и каждый день ты будешь вспоминать этот разговор и делать выводы. А подумать будет о чём, уж поверь мне. Тебя ждёт весёлая жизнь, даю неделю на перемену твоего решения, потом пеняй на себя!
На такой ноте он ушёл, оставив после себя только шлейф своего резкого, как он сам, парфюма…
Глава 4. Рустам
Из тяжёлых воспоминаний меня вырвал назойливый лай моего пса, который ни на минуту не давал мне забыть о реальной жизни и предаться хандре в той мере, в которой я это делал раньше, заливая свою печаль белым жидким горючим. И я был ему за это безумно благодарен, хотя и доводил он меня этим до бешенства. Но этот пёс единственное живое напоминание, что Оля была в моей жизни, а не являлась каким-то миражом или феей, явившейся из снов.
Тяпа пошёл в новую атаку и стал с меня тянуть одеяло, вцепившись зубами за его край.
– Встаю, встаю, уже встаю! Угомонись ты, несносная псина!
Посмотрев на часы убедился, что время раннее утро. Только расцвело, и это в воскресный день. Постонав ещё для приличия пару минут, я встал с кровати и двинулся в сторону шкафа с одеждой, увидев боковым зрением, как от радости Тяпка стал носиться по комнате, снося всё на своём пути.
– Безобразие какое, совсем без хозяйки распоясался, – бурчал себе под нос я, параллельно напяливая на себя свитер и штаны. – При ней ты всегда вёл себя, как джентльмен, а Рустам что, ему и так сойдёт.
Хотя я знал причину его такого поведения, он не хотел видеть меня подавленным, не давал падать духом, заражая своим жизнелюбием. Мы с ним последнее время разучивали различные полезные команды, приучаясь к дисциплине. Я скомандовал, решив закончить утренний сумбур, который он создал в доме с утра пораньше:
– Сидеть!
Тут же посмотрел на него и с удовольствием отметил, как он замер на месте, высунув язык, заглядывая преданно мне в глаза, мило виляя хвостиком в разные стороны, как пританцовывая им. Он был такой забавный, и я был рад, что не одинок в этой огромной квартире.
– Благодарю, барон Сосисон, за поддержку, чтобы я без тебя делал, дружище, спился как минимум! – почесал его за ухом я за послушание. Это было его второе имя, которым я его называл в шутку за его любовь к сосисками в тесте.
Было прекрасное зимнее утро без сильного ветра и осадков. Снег приятно похрустывал под моими ногами. Город понемногу начинал преображаться, полным ходом шла подготовка к Новому году и мне вновь взгрустнулось. Я присел на скамейку, вспомнив в очередной раз мою девочку, ведь через несколько дней будет ровно год со дня нашего знакомства… Прошёл всего лишь такой маленький срок, а такое чувство, что я знаю её всю жизнь, и она всегда была в моем сердце… От меня осталась лишь малая часть, остальную она безвозвратно забрала с собой…
Прибежал Тяпа, сделав в кустах все свои важные дела и сел у моих ног с такой же тоской в глазах, понимая моё состояние и не мешая мне предаваться таким сладким воспоминаниям. Я знал, что он тоже скучает по ней, периодически давая мне это понять, особенно когда регулярно, с постоянной эпизодичностью приносит мне Олины тапочки, и с печалью заглядывает мне в глаза, тоже желая её скорейшего возвращения.
Так мы вместе сидели и грустили молча: я глядя на снег, а щенок на меня, пока рядом не раздалось лёгкое покашливание, которое вывело нас из таких дорогих воспоминаний. Подняв глаза, я увидел дамочку очень по модному одетую и явно не страдающую ни материальными проблемами, ни моральными принципами, в руках у которой была дамская собачка, которая до смешного была очень похожа на свою хозяйку. Они даже одеты были в одном стиле: собака в плюшевом леопардовом костюмчике и такой же повязке на голове, а на её хозяйке величественно восседал леопардовый берет и в тон ему шубка, тьфу ты, тоже леопардовая, хорошо, что на этом леопард закончился, если бы ещё и лосины с сапогами покрылись такими же пятнами, то я бы точно принял её за реального леопарда и уже улепётывал от них в противоположном направлении. У меня итак от этого пятнистого зоопарка в глазах рябило и чёрные пятна разбегались в разные стороны. Это полбеды, если бы не это тявкающее нечто на руках у дамочки (ну просто язык не поворачивается называть её таким гордым словом, как собака), которая была какое-то собачье недоразумение. Может я мужчина и в этом ничего не понимаю, но такую бы моя нервная система и несколько минут не выдержала. И в подтверждение моих мыслей она тут же начала громко и противно лаять, повизгивая, нарушив наш покой и уединение, что бедный Тяпа даже уши лапами закрыл, спасаясь от этого мерзкого и до ужаса противного верещания. Набычившись, он стал смотреть на это маленькое недособачное недоразумение.