Поп и пришельцы
Шрифт:
Гувыртовский от такой атаки растерялся, заморгал. Отец Герман вынес ему двумя пальцами статью «Кровавый царь, кровавый храм» и поболтал ею в воздухе.
– В общем так, – проговорил он, – если вы в ближайшем же номере местной газеты не напечатаете опровержение этой гадости, я вас удавлю, а улики подделаю – сочтут за самоубийство.
Гувыртовский вдруг осознал, что поп не шутит. Он машинально развернул принесенный с собою кулек, сунул в рот сухарь и с чудовищным хрустом перекусил его. Наконец сказал зло:
– Дайте хоть чаю, если вы интеллигентный человек.
– Черта
– Вам надо, вы и пишите, – огрызнулся Гувыртовский.
– Ну уж нет! Вступать с вами в полемику я не буду. Вы у нас писатель, вот и постарайтесь.
Гувыртовский замялся. Дело в том, что с отцом Германом ему было интересно. По-настоящему интересно – как еще ни с кем не было, даже в Академии Культуры, где его считали занудой. А кроме того, хоть Иван Петрович и был аскет, но пирожки с клюквой, выпекаемые Анной Владимировной… но машуковский обжитой дом, где у Гувыртовского уже образовался «свой угол»… Как всего этого лишиться?
– Сделаю, – буркнул он. – Только книжку мне какую-нибудь дайте, с информацией… Я же больше с местными преданиями работаю…
Отец Герман нырнул в дом и скоро вернулся с тоненькой книжкой.
– Вам хватит, – сказал он.
Гувыртовский породил новую статью, «Правда о святом царе», снес ее в редакцию и целый месяц почти ежедневно ходил на почту – звонить туда и интересоваться: как? Он боялся, что статью отвергнут. В конце концов статья вышла в одном из воскресных номеров. Иван Петрович отправился к попу мириться.
Тот даже обрадовался его приходу. Все творения Гувыртовского были к тому времени отцом Германом изучены, и он вполне подготовился к разговору.
Иван Петрович безмолвно вручил отцу Герману газету и был допущен в дом, где сразу уловил сдобный запах.
– Сегодня с яблоками, – объявила Анна Владимировна.
В магазине ей сказали, что у Ивана Петровича в Петербурге есть жена, но они со студенческих времен не виделись и даже не переписываются. Матушку это сильно огорчило, и она воплотила свое сочувствие к Ивану Петровичу в пирог. Уж на что Герман Васильевич всегда любил ее пироги, но такого благодарного едока, как бесприютный Гувыртовский, матушка в жизни своей не видела.
– Я вам, Анна Владимировна, стихи посвятил, – объявил он, насыщаясь, и полез в карман пиджака, где сыскалась бумажка из школьной тетради. На обороте Анна Владимировна ясно видела выведенное детской рукой слово «ДЕКТАНТ».
Стихи начинались так:
Когда иду в гостеприимный дом,То знаю: плодотворным будет вечер,И проведем его мы все втроемИ разойдемся вплоть до новой встречи.Далее излагались во всех подробностях впечатления Гувыртовского от пирогов. Например, одна строфа перечисляла достоинства теста:
Не только дрожжи, но и добротаЗамешаныЗакончив читать, Иван Петрович спрятал листок, но обещал переписать красиво и в следующий раз преподнести.
– То, что вы пишете про НЛО, очень любопытно, – сказал отец Герман, резко меняя тему разговора.
Что в Гувыртовском было хорошо – он никогда не требовал обстоятельного разбора своих поэтических произведений. Их можно было даже не хвалить. Они существовали сами по себе как объективная реальность. Другое дело – статьи.
– Откуда вы брали материал? – поинтересовался для начала отец Герман.
– Отчасти из центральных изданий, – ответил Иван Петрович. – Кроме того, здесь несколько лет работала группа уфологов из Москвы и Пензы. Они много интересного рассказывали, давали литературу. Они и личным опытом делились, кстати. С ними был еще один американец, так это вообще кладезь информации.
– Я анализировал описанные вами случаи похищения людей инопланетянами, – сказал отец Герман. – Много общего. Во-первых, сами жертвы. Как правило, это домохозяйки или мужчины с неустроенной личной жизнью, проживающие в глубинке. Москвичи, как я понял, больше их исследуют, а похищаются разные – обобщающе говоря – поярковцы. Как правило, жертвы обитают кучно – в одном регионе.
– Ну и что? – насторожился Иван Петрович. – Это вполне объяснимо. Генетический материал в провинции чище!
– Только водкой порчен, – вздохнул отец Герман. – Что до Америки, то там вообще нет и не может быть «чистоты», ни расовой, ни даже национальной. Нет, генетическая чистота – это не объяснение.
– А у вас есть свое толкование? – осведомился Иван Петрович.
– Да.
Гувыртовский поерзал на стуле. Ему очень хотелось курить, но в доме священника, в присутствии икон, это было запрещено.
– Изложите? – спросил Гувыртовский.
– В свое время. Продолжим анализ. Все эти жертвы пошли на контакт практически добровольно: увидели свет, заинтересовались и т.д. Свет, как я понимаю, был очень яркий, но заинтересовались далеко не все. Затем жертвы были обездвижены, с ними проделали нечто, что практически всегда воспринималось ими как сексуальное насилие. После чего их отпустили. И что же они делают дальше?
– Что? – не понял Гувыртовский.
– Ну подумайте, подумайте! Как ведут себя, например, жертвы автомобильных аварий?
– Лечатся, – сказал Иван Петрович.
– Именно! – воскликнул отец Герман. – Именно что лечатся! И стараются забыть о случившемся. А жертвы ограблений?
– То же самое? – рискнул Гувыртовский.
– Да. Теперь посмотрите, как поступают похищенные инопланетянами. Они собираются в клубы, где бесконечно возвращаются к своему опыту контакта с пришельцами.
– Ну да, – сказал Гувыртовский. – Американцы первыми создали такие центры общения, наши позаимствовали опыт. Что тут плохого? Этим людям необходимо было получить поддержку, осознать, что они не одиноки – ведь им никто не верил!