Попаданец 2в1. Я вам не Пупсик
Шрифт:
«Прошедшая ночь явно расшатала нашей девочке нервы, – сказал Ордош. – Бросил в нее малую бодрость».
«После подобной ночи нервы сдали бы у любого. Знаю, что ей поможет. Сегодня хорошенько… подлечу ее. Позже, когда окажемся на кровати. Обещаю».
– Это ведь Сионора уберегла наш город? – спросила Мая. – Ведь так?
– Думаю, да.
– Никто в Залесске не сомневается в том, что нас спасла именно богиня любви! Горожанки собирают деньги на строительство собора, где станут молиться и служить только ей! Мама сказала, что на это пойдут и все деньги, вырученные от продажи
– Когда-нибудь я расскажу тебе об этом, – сказал я. – Но не здесь. И не сейчас. Это не только моя тайна.
– Хорошо, – сказала Мая. – Я подожду. Но ведь она помогла Залесску по твоей просьбе, ведь так? Правда? Вижу это по твоим глазам. Какая прелесть! Нарцисс! Откуда у богини перед тобой был ТАКОЙ долг?! Помню, помню – не сейчас. И все же… что за женщина у тебя была до меня?
Я долго заверял жену в том, что до нее в этом мире у меня не было женщин.
– Ни одной! Клянусь!
И ведь говорил правду!
Правду говорить легко и приятно.
Но не уверен, что Мая мне поверила. Она слушала мои клятвы, щурила глаза, словно прицеливалась, сжимала мне пальцы так сильно!..
Колдун заглушил боль, вылечил треснувшую кость.
А ведь уверен: если бы соврал – жена бы сразу успокоилась.
О своей скучной поездке в Уралию я поведал Мае по пути во дворец великой герцогини. В рассказе сделал упор на то, как сильно по жене скучал, как мне ее не хватало. И ведь не обманывал: колдун в королевстве вспоминал о ней часто.
Судя по вновь заблестевшим от влаги глазам Маи, мои слова достигли цели.
Несколько долгих и страстных поцелуев в карете с зашторенными окнами – и жена в моей любви и верности больше не сомневалась.
Во дворце Волчиц я снова оказался в роли призрака.
Где те почтительные поклоны, которыми меня встречали и провожали служанки и мелкие чиновницы в Уралии? Да и местные стражницы не замирали на своих постах при моем появлении, не втягивали животы. А сановницы и вовсе: вместо того, чтобы склонять головы, смотрели сквозь меня, презрительно кривили губы.
Если раньше я на все это не обращал внимания, то теперь злился.
«Еще бы, – сказал Ордош. – А ты как хотел, Сигей? Здесь ты мужчина, срамная игрушка наследницы. Или рассчитывал, что местные станут уважать иноземного принца? Спешу тебя разочаровать: принц для них – не принцесса. Местным пока и в голову не приходило, что можно кланяться какому-то мальчишке».
«Раньше меня это не волновало», – сказал я.
«Это из-за того, что ты не замечал разницу между статусом обычного мужчины, который ты имеешь здесь – пусть ты и муж наследницы великого герцогства (ценности в глазах местных тебе этот факт не добавляет). И статусом носителя
Знакомая рыжеволосая женщина встретила Маю у входа во дворец (не нас с Маей – меня она словно не заметила). Сообщила о том, что великая герцогиня пригласила дочь на ужин в Малую белую столовую. Через два часа. О том, приглашен ли я, рыжеволосая не упомянула. Впрочем, о моем возвращении Шеста наверняка не знала.
– Ты потерпишь до ужина, Нарцисс? – спросила Мая. – Или велеть служанкам накормить тебя сейчас?
Я ответил, что потерплю.
Впрочем, это не помешало мне украдкой бросить в рот кусок вяленого мяса.
Время до встречи с Шестой мы с женой провели в нашей комнате.
Хорошо провели.
Здесь мы позволили себе не только целоваться.
Опомнились, лишь когда служанка позвала нас ужинать.
– А ты стал еще более женственным, малыш, – сказала мне Волчица Шестая. И пригласила нас с Маей за стол, где до нашего прихода великая герцогиня восседала в компании Сороки – привычно молчаливой, без повязки на лице.
Служанки тут же стали заносить в столовую блюда с едой.
Мы с женой сидели за ужином рядом. Наши ноги соприкасались под столом. Время от времени Мая накрывала ладонью мою руку.
В застольной беседе я почти не участвовал – лишь изредка отвечал на вопросы великой герцогини.
Главной темой для обсуждения был не я и не Уралия. В основном Мая, Шеста и Сорока говорили о том, что произошло в Залесске ночью.
А еще строили планы на будущее.
Если верить их словам, будущее великого герцогства выглядело нерадостным.
После ужина я раздал подарки.
И лишь после этого мы с Маей вновь смогли уединиться в комнате.
Утро.
Уставшие, но довольные мы с женой лежали на кровати, продолжали говорить друг другу глупости.
Небо посветлело. Пробудившиеся птицы устроили рядом с нашими окнами перекличку. Мой живот вторил им, урча от голода.
Мая водила пальцем по моей груди, рассуждала о том, как будет воспитывать дочь. Уверяла, что не повторит ошибок матери, что наша девочка будет расти счастливой и здоровой.
Я ей поддакивал. И погружался в дремоту.
Ордош восторженно комментировал каждую фразу жены, умело имитируя старческое слабоумие.
Я успел увидеть короткий сон. Точно помню, что мне снилась еда. Успел ощутить запах орынского сыра и жареных кофейных зерен. Как вдруг заметил, что Мая замолчала, ее палец прекратил щекотать мою кожу.
Какое-то время я слушал только чириканье птиц.
Насторожился, открыл глаза.
Мая не уснула.
Она по-прежнему лежала рядом со мной, опиралась на локоть. Смотрела в сторону окна, поджимала губы. Ее глаза отражали зарево рассвета.