Попаданец на гражданской. Гепталогия
Шрифт:
– Долго еще проживет наш старый боров! Да еще рейхсканцлером станет… – пробормотал Фридрих-Вильгельм с нескрываемым отвращением, будто дохлую крысу, бросил монетку на стол.
Кругляшок живо покатился по нему до самого края и свалился, с мелодичным звоном ударившись о натертый до матового блеска пол.
Как и многие высокопоставленные генералы бывшей имперской армии, кронпринц сильно недолюбливал прославленного в германских газетах победителя под Танненбергом, или Грюнвальдом, где были окружены и разгромлены в 1914 году два корпуса из русской армии генерала
Возмездие свершилось, ибо пять веков тому назад на этих полях славянским сборищем был вдребезги разбит Тевтонский орден, погиб великий магистр – обидно лишь то, что орудием вышней мести избран тот, кто меньше всего подходил для роли «спасителя Пруссии».
Фридрих-Вильгельм наклонился, поднял с пола закатившийся кругляш и, взяв со стола другой, положил монеты в шкатулку, не забыв запереть ее на ключ, который всегда носил в кармане. Слишком велика была тайна, чтобы допустить до нее постороннего.
– Ну что ж, «кузен» Мики, ты спасся от смерти, так и мне нужно вынырнуть из забвения как можно скорее, пока ее пучина окончательно не поглотила меня…
Кронпринц усмехнулся, потирая ладони. Выбор был им сделан еще утром, после долгих и мучительных часов ночных размышлений. Действительно, его отец, экс-кайзер Вильгельм, никогда уже не сможет вернуться на имперский престол, страна никогда не примет его обратно, народ любит только победителей.
Зато у него самого остался шанс, пусть и мизерный, чтобы переломить сложившееся положение в свою пользу. Сумел ведь Михаил воспользоваться моментом и не только сохранить себе жизнь, но и вернуться на престол самой большой в мире империи, территория которой раскинулась от Атлантики до просторов Тихого океана!
Да еще так провернул ситуацию в свою пользу, что остался в пребольшом выигрыше и вчерашних, преждевременно торжествовавших победителей чужими руками сделал побежденными.
– Я принимаю твое предложение, герр гауптман!
Фридрих-Вильгельм скривил губы, негромко обращаясь к отсутствовавшему в комнате «гостю из будущего», которого он поначалу посчитал за искусителя, того самого, что явился когда-то к Фаусту.
– Да будь ты хоть трижды дьявол во плоти, но я не желаю, чтобы рейх потерпел еще горшее поражение!
Кронпринц выругался соленым словечком, которое было всегда в ходу среди померанских гренадер. Все правильно – у него нет выбора, нужно просить помощь вчерашнего врага, потихоньку превратив того в друга.
Русский император не может не понимать, что советизированная Германия будет вечной угрозой для его страны и, наоборот, спасенная от большевизма страна станет самым надежным союзником, ибо без взаимной поддержки невозможно будет противостоять англо-американскому блоку, что рвется к мировому господству.
– Ты спас Россию, «братец» Мики, за счет Германии. Но сейчас ход будет за мною – рейх должен возродиться!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
Но цветет багульник…
(2 апреля 1921 года)
Красноводск
– Ну
Подполковник Михаил Вощилло вытер сухим платком текущий со лба пот, казавшийся расплавленным сургучом. В таком натуральном пекле ему еще не приходилось бывать, хотя военная служба помотала его по свету изрядно, с одного края на другой.
Куда только не бросала судьба лихого авиатора за прошедший год – от заснеженной ледяной Сибири до берегов синей Вислы, покрытых осенним багрянцем, от выжженной степи Таврии, где бесчинствовали банды батьки Махно, до королевского дворца в Бухаресте, где на него заискивающе смотрели фрейлины румынской королевы.
И вот теперь он находится в занесенном песками каспийском порту, где на забитых воинскими эшелонами железнодорожных путях стоит поезд с аэропланами авиаотряда. Уже сегодня предстоит долгий путь на восток, через всю пустыню, а там ждет война со старыми врагами, но под новым знаменем, пусть и бутафорским.
– Быть тебе эмиром, друг мой Миша! Гарем себе заведешь знатный, из танцовщиц и одалисок, передвигаться будешь на верблюдах, жить в шатре, в холе и неге, – хмыкнул Вощилло и мысленно стал загибать пальцы, вспоминая свое недавнее прошлое.
Молодым юнкером с восторгом в честной юношеской душе присягнул государю-императору Николаю Александровичу, честно воевал за Россию с австрийцами и германцами.
Но грянул, не к ночи будь упомянут, красный семнадцатый год, и такое началось, хоть всех святых выноси!
Первой последовала присяга новорожденному Временному правительству – ее принимал сам Керенский, довелось посмотреть на этого свежеиспеченного «спасителя России».
Служить большевикам Михаил категорически отказался, зато вскоре пришлось через силу присягать «розовому» КОМУЧу, сборищу эсеров самых разнообразных окрасок, возомнивших себя главной силой не только в Поволжье, но и в России.
Директории, ставшей всероссийской коалиционной властью в Омске, пришлось послужить совсем недолго – эсеров пинком вышибли от кормила, которое перехватил Верховный правитель адмирал Колчак.
Прошел всего год, и в декабре 1919-го его чуть не заставили служить Политцентру, новой эсеровской власти, что устроила переворот в Иркутске. Хорошо, что этих мерзавцев и поддержавших их чехов буквально размазали подошедшие от Байкала бронепоезда, утвердившие своими пушками власть нового «старого» правительства во главе с Вологодским.
«Независимой» Сибири Михаилу довелось служить каких-то полгода, но чрезвычайно успешно для карьеры. За столь короткий срок он из штабс-капитана стал майором, был награжден орденом святого Георгия и почетным бело-зеленым знаком «Освобождения» со скрещенными шашками – высшей боевой наградой ставшей уже «Автономной» Сибири. И присяга вернулась прежняя – государю-императору Михаилу Александровичу, снова вошедшему на престол возрожденной империи.