Попаданец на максималках - 1
Шрифт:
— Мы тут подумали… — после этих слов мурашки забегали по моей спине. — Мы подумали, почему бы Титу Прокопьевичу тоже не внести посильный вклад во всё происходящее? Например, он мог бы вложиться в покупку подарков и оплату актёров.
— Хмм…
— Просто в прошлый раз ему слишком поздно донесли о предстоящих празднествах, и он не успел предложить свои услуги.
— Простите, маман, откуда вы это знаете?
— Он мне сам рассказал, — невозмутимо ответила императрица, взяв двумя пальчиками с блюда одну из тёплых булочек. — Нам
— А вот мне кажется, что сия его просьба довольно странная.
— Ах, оставьте, принц! Он пришёл к выводу, что некоторые недоразумения, иногда появляющиеся между ним и вами… нами… должны уйти в прошлое. Мы все должны быть как одна большая дружная венценосная семья. И все подданные должны видеть это и радоваться.
«Кричали женщины ‘Ура! ’ и в воздух чепчики бросали» — вспомнились мне чьи-то слова, но в слух я сказал совсем другое:
— Простите, Ваше Императорское Величие, какое отношение мой дядя имеет к НАШЕЙ венценосной семье?
— Не придирайтесь к словам, Юлий… Это фигура речи такая… Да, эти булочки действительно слаще… Кстати… Фрейлины без ума от этого бадминтона. Вот только мы подумали, что следует сию игру назвать как-то иначе. Что скажете, сын наш?
— Давайте назовём его каким-то арелатским словом, — не стал противиться я.
— Нет, — отмахнулась дочь короля Арелата. — Надо что-то русское.
— Пусть фрейлины придумают, — отмахнулся я. — Уж они-то постараются.
— Ну и хорошо, сын наш, — обрадовалась матушка. — Пойдём мы, много дел ещё надо переделать.
Я поклонился вслед монарху и снова уселся за стол… Так… Какая-то мысль была в голове… Ах, да… Ханна…
***
«Дражайший мой племянник Юлий! Я безмерно рад, что Ея Императорское Величие соблаговолила согласиться с моим скромным предложением и передала мне посильный груз ответственности за предстоящие новогодние празднества, как в столице, так и непосредственно и во дворце. Как приятно видеть, как мужчины дома Холмских плечом к плечу встречают не только печали, но и радости! Я приложу все усилия, чтобы оказанное мне доверие вылилось в триумф нашей фамилии. С благодарностью за понимание особой миссии для нашей Империи, твой дядя Тит Прокопьевич».
— И что вас, сын наш, удивило в этой благодарственной записке? — непонимающий взгляд Елены Седьмой упёрся в меня.
— Я не давал своего согласия на участие дяди в предстоящих мероприятиях.
— Разве?! — вскинула бровь матушка. — Мы же на днях имели беседу с вами обо всём этом.
— Да, но…
— Ах, оставьте, Юлий… Да, между вами и Титом Прокопьевичем были определённые… недопонимания. Нет необходимости продолжать жить с ними и далее. Вы же сами говорили, что в новый год надо входить с новыми мыслями и желаниями, не тащя за собой тяжёлый груз прошлых обид.
— Да, но…
— Вот и отлично! Чему вы не рады? Фамилия снова объединяется, и мы станем от этого лишь сильнее. Надеемся, что и Дмитрий Прокопьевич присоединится к нашему триумфу.
— Ваше Императорское Величие, но вы же сами говорили, что они…
— Я слабая женщина, принц… Я устала и мне хочется спокойствия. Мне кажется, что я не желаю слишком многого.
— Да, маман! — склонился я в поклоне.
— Вот и отлично! Мы надеемся, что прошлые ошибки будут забыты. Смотрите на жизнь веселее! — жестом отпустила меня императрица.
Я взял булочку со столика и, надкусив, вышел. Нет, я решительно не понимаю те изменения, которые нет-нет, да демонстрирует Елена Седьмая. Может, её подменили? Глупость, конечно… Скорее, просто гормоны… Хмм… А булочка-то, действительно, менее вкусная. И почему?
С этими мыслями я отправился на кухню, где вовсю сновали ушлые поварята в ожидании готовки обеда. Давненько я сюда не заходил, давненько. На меня удивлённо косились, а я искал взглядом Марфу, но так и не увидел.
— Фёкла, как дела?
— Всё хорошо, Ваше Императорское Высочие! Живём вашими милостями, — смутилась повзрослевшая девушка.
— А чего ты одна, где мать?
— По делам ушла.
— Ну и хорошо! Скоро опять будет новогодняя ёлка, так что…
— Так я уже вышла из детского возраста, Ваше Императорское Высочие! Меня и в прошлый раз пропускать не особо хотели.
— Даже так? Ладно, что-нибудь придумаю… Пока!..
Остаток дня я провёл с лейб-гвардейцами, улаживая текущие дела, которых было не так уж и много, поскольку самые неприятные я спихнул на подчинённых. Потом началось обеденное время, и я откушал с офицерами, в том числе и германскими, делясь грандиозными планами. Хорошо посидели. Надо почаще заходить, а то за всей этой суетой как-то стал меньше бывать в казарме.
Уже затемно я вернулся к себе. Отдал Карпу мундир на чистку и, облачившись в халат и послав Римму за чаем и булочками, уселся за картой южных губерний, высматривая себе территорию для экспериментального сельского хозяйства.
Скрипнула ручка и открылась дверь. Да, надо бы смазать, а то…
— Марфа?
— Вот, принесла булочки. А то лакей безрукий чуть всё блюдо не уронил на пол, а я так старалась, выпекая… — чуть смущаясь ответила женщина, ставя поднос на стол. — Видеть изволили, Ваше Высочие?
— Видеть? Ах, да… Желал… — я взял одну из булочек и надкусил. — Вот хотел узнать, почему эти булочки слаще тех, что стоят на столе императрицы?
Марфа ещё больше смутилась и уставилась в пол.
— Значит, ни мне, ни Ея Величию не показалось? Так оно и есть?
— Значится так, Ваше Императорское Высочие, — продолжая смотреть в пол, произнесла женщина.
— И с чего так?
— Эти я выпекаю, а те, что на стол Ея Императорскому Величию подаются, стряпают другие.
— Вот как! — кивнул я. — И у тебя хорошо получается, Марфа.