«Попаданец» специального назначения. Наш человек в НКВД

Побережных Виктор

– Почему даже с евреями? – переспросил Фитин, взглянув на Берию.

– Возможно, я и ошибаюсь, но… В истории бывшего моего мира немцы старательно уничтожали евреев и, одновременно со всем этим, зафиксированы случаи службы евреев в гитлеровской армии, даже в частях СС. А потом, в конце двадцатого – начале двад– цать первого века, даже на территории Израиля были зафиксированы случаи проявления фашизма немецкого типа. Причем среди выходцев из бывшего СССР. Именно поэтому то ли пойдет на контакт, то ли нет. И с остальными то же самое. Слишком много всяких мразей поразводилось в той России, – я прервался, чтобы сделать глоток воды. В горле пересохло от злости на своих земляков. Забыть все, что понатворили эти нелюди в черной и мышастой форме, и вскидывать руки в их приветствии?! Мрази! С трудом уняв вскипевшую злость на поклонников рейха, продолжил: – Выходцы из Средней Азии. Тоже пятьдесят на пятьдесят. Та же история, что с украинцами или россиянами. Сложнее всего с выходцами с Кавказа. Насколько я помню, чеченцев Гитлер назвал арийцами Кавказа. Были сформированы

части СС, да и в нашем тылу чеченцы хорошо «резвились». Одних дезертиров и уклонистов сколько! В случае с ними зависит от того, на чьей стороне воевал их предок. Если на нашей, то контакта не будет! У их тейповой, клановой структуры общества есть большой плюс – уважение старших, патриархов рода. Не поверю, что внук или правнук пойдет служить тем, с кем боролся их предок, без одобрения патриарха. А такое одобрение он навряд ли получит. А вот при другом варианте вполне вероятно и худшее развитие событий. Та же ситуация и с другими кавказскими республиками. Единственное, больше шансов не пойти на сговор с немцами в случае с осетинами. Мне так кажется, – я, забывшись, развел руками и замолчал.

– А что думаете вы, Александр Николаевич? – Берия обратился к Мартынову. – Какое у вас сложилось мнение?

Мартынов почти мгновенно ответил. Видимо, он, хорошо зная наркома, заранее сформулировал свой ответ.

– В целом я согласен с предположениями Стасова. Но меня смущает один момент. Почему мы сразу отбрасываем версию о том, что это не просто бандиты, а государство? Вернее, не само государство, а какая-то из его структур, коррумпированных структур. Судя по информации, полученной от Стасова и Максимова, такое вполне возможно, хоть и маловероятно. Даже разношерстное оружие ложится в эту версию, как и в чисто бандитскую. Повторюсь, что это маловероятно, но вполне возможно. И мы не имеем права упускать из виду этот вариант.

– Вы правы, Александр Николаевич. Не имеем права. – Берия снова переключился на меня. – А как вы считаете, поступило бы правительство России, получи оно доступ в наш мир? Меня интересуют именно ваши предположения, ощущения. Не торопитесь с ответом. Подумайте…

А действительно, как бы поступил Медведев (или все же Путин?), получи они доступ в этот мир? То, что перебздехнули бы капитально, это точно! А вот как бы действовали?

– Не знаю, Лаврентий Павлович. Сами понимаете, я в кругах тамошних чиновников не вращался, разве что, с низовыми, городского, районного уровня. Но думаю, что очень сильно бы испугались. А в страхе наворотить можно о-го-го сколько! И мне кажется, что мог наступить раскол в их рядах. Между чиновниками и силовиками. Не на самом верхнем уровне, а немного пониже. Особенно это коснулось бы армии. Несмотря на все дерьмо, вылитое на Советскую власть и войну, большая часть армии пошла бы на максимально возможный контакт с нашим миром. Естественно, в том случае, если бы информация прошла вниз. А она бы прошла обязательно! При том уровне коррупции и бардака, существующем в той России, иначе невозможно. Гораздо опасней, если такая информация попала бы к штатовцам. Вот тут возможно все, что угодно! Вплоть до прямого вмешательства и применения ядерного оружия.

– Что ж, хорошо, – Берия обратился к Меркулову. – Что скажешь, Всеволод Николаевич?

– В целом совпадает с выводами, сделанными аналитической группой, Лаврентий Павлович. – Меркулов заглянул в папку, лежащую перед ним. – Немного поверхностно, но, по сути, верно.

– Хорошо, Стасов. Вы можете быть свободны. Работайте дальше.

Вернувшись от наркома, я достал стопку очередных бумаг, но приступить к работе не мог. Слишком много всего крутилось в голове. То, что наши попытаются перехватить налетчиков, было ясно с самого начала. А вот то, что перехватом не ограничатся, до меня дошло только теперь. Может, я и вправду банальный дурень? Ведь и ежу понятно, что Сталин попытается захватить прибор или аппарат, открывающий дверь в другой мир. Ведь это такие перспективы открывает для него, что страшно становится! Одни послевоенные архивы чего стоят в плане воздействия на мировую политику! Пусть мир другой, пусть война идет по другому сценарию. Но люди-то в основном те же! Логика развития та же самая. А доступ ко всем технологиям того мира? Сколько сэкономит сил, средств, времени! Убережет от тупиковых вариантов в науке и технике, да море всяческих плюсов! Только вот хочу ли я, чтобы у Сталина появился доступ в мой бывший мир? Теперь не знаю… Я уже почти два года здесь, всякого насмотрелся, многое узнал и понял одно. Если Сталин не изменит политику партии и законы, будет страшноватое будущее. Не по Троцкому, конечно, но страшноватое. Как бы там ни было, я и сам являюсь сотрудником «аппарата подавления». И «девственности» лишился в тот момент, когда сообщил о Хрущеве. Ведь реально понимал, что вместе с ним уберут еще кучу людей, но считал – так будет правильно. Да и теперь считаю, что правильно поступил. Но что будет дальше? И как оно будет? Кое что, конечно, меняется, и меняется в лучшую сторону. Но как же медленно! Последнее время по управлению ходят слухи о нескольких новых законах, готовящихся к опубликованию. По одному, напрямую касающемуся нас, будет запрещено рассматривать анонимные доносы граждан. И если по итогам проверки выяснится, что заявитель целенаправленно пытался оклеветать кого-то, то я клеветнику не завидую! Да и про ответственность следственных органов тоже закон принимается серьезный. Если правдивы слухи, то некоторые деятели сто раз подумают, прежде чем дело шить. Ведь в случае выяснения такого факта,

ему грозит срок, соответствующий статье, по которой он «шил» дело. А это весомый стимул работать честно! Еще, очень глухо, поговаривают о чем-то вроде НЭПа или чего-то подобного. Но как-то неуверенно и совсем без подробностей. Может, и зря переживаю? Поживем – увидим. Наконец, сосредоточившись на работе, я выкинул все мысли о прошедшем совещании. Особенно интересной информации в изучаемых документах не было. Так, всякая ерунда. Но именно работа с подобными документами очень помогла лучше понять это время и людей, живущих вокруг меня. Даже моих коллег по службе. Несмотря на всю «продвинутость», даже мои «молодые» оставались людьми этого времени. Иногда, вспоминая себя того, давнишнего, я улыбался – насколько наивен я был, просто уму не постижимо! Читая книги, в том числе и о «попаданцах», я, представляя себя в этом времени, считал, что нет никаких сложностей влиться в эту жизнь. Ага, щас! До сих пор мне иногда «аукаются» словечки и выражения из того времени, постоянные англицизмы, совсем не принятые в нынешнем обществе. До сих пор остаюсь «белой вороной». Пару раз сам слышал слухи о себе, от людей, бывших «не в теме». Чаще всего звучала версия, что сын какого-то нашего резидента в англоязычных странах, которого лично знал и ценил Лаврентий Павлович. И именно поэтому я часто общаюсь с руководством и занимаю неплохую должность с хорошим званием. В принципе – не самый плохой вариант легенды. Кадровики-то хрен что и кому скажут! Но вообще, эти разговоры, гм, сильно напоминали слухи, ходившие в разных НИИ, а потом и «охфисах» из моего прошлого. Времена идут, обстановка меняется, а люди – люди все те же. Ну вот. Опять не о работе думаю, а о всякой ерунде. Нет. Нужно собраться, а то и так, не особенно хорошим примером являюсь для «молодых»! Только вчитался в очередной «шедевр эпистолярно-стукаческого жанра», как зазвонил телефон.

– Старший лейтенант Стасов? Это капитан государственной безопасности Смирнов, секретарь комсомольской организации. Завтра, в 10.00, в актовом зале наркомата состоится закрытое комсомольское собрание. Очень не рекомендую вам пропустить и его, как вы неоднократно поступали. В повестке дня, в числе прочих, стоит и ваш ПЕРСОНАЛЬНЫЙ вопрос, – он так выделил своим, хорошо поставленным, баритоном «персональным», что я как наяву увидел огромный плакат, на котором оно написано: «Всего хорошего и до завтра, товарищ старший лейтенант».

Положив трубку, я в задумчивости уставился на аппарат. Черт. Этот-то какого хрена лезет? Ему же объясняли, куда можно свое рыльце пихать, а куда нельзя? Подумав про рыльце, непроизвольно хмыкнул. Воистину, у этого Смирнова рыльце! Лоснящаяся, улыбчивая физиономия, так и говорящая о любви ко всему миру, и в особенности к той части, которая называется кулинарным искусством. Да ну его на хрен, этого колобка! Пойду к Мартынову, пусть решит этот вопрос.

Командир уже был на месте и в хорошем настроении.

– Заходи, заходи! Хороший расклад дал, Лаврентий Павлович очень доволен был. С чем пришел?

– Да вот, Александр Николаевич, такое дело, – и рассказал о неожиданном звонке. На мое удивление, к звонку Смирнова он отнесся очень серьезно. Это стало ясно по ставшему серьезным лицу Мартынова и по тому, как долго он обдумывал мое сообщение.

– Вот что, Андрей, – приняв какое-то решение, сказал Мартынов. – Ты сейчас дуй к себе и не высовывайся. Я пойду посоветуюсь, а дальше будет видно…

Вернулся к себе я слегка напряженным. Че за фигня-то? Гаркнули бы опять на этого урода – делов-то? Или я опять чего-то не понимаю? Мать их, да когда закончатся все эти непонятки?! Задолбала эта фигня уже! Ни одно, так другое. Ну тут-то какие проблемы могут возникнуть? Но раз командиру что-то не понравилось, будем сидеть и ждать его.

Уже стало темно, когда Мартынов появился, и опять довольный. Убедившись, что я остался один в кабинете, он весело заявил.

– На собрание пойдешь обязательно. Покаешься, что в связи с частыми командировками и большой загруженностью вынужден был пропустить двенадцать собраний. Не мне тебя учить болтать языком, в этом деле Зильберман и ты – сами с усами. Последним вопросом в повестке дня стоит твое дело, а перед ним, перед ним внешне незначительный вопрос, – Мартынов достал из нагрудного кармана гимнастерки пару сложенных листов бумаги. – Вот. Изучи внимательно. Именно эти вопросы ты должен будешь задать докладчику по той теме. Все. Изучишь дома, и раз нет вопросов – до завтра!

Я попытался открыть рот и услышал:

– Я сказал нет вопросов!

Интерлюдия.Москва, Кремль, кабинет И.В. Сталина, 25 марта 1943 г.

Закрыв папку, Сталин встал из-за стола и, так и не раскурив трубку, которую он продолжал держать в правой руке, стал прохаживаться по кабинету. За ним внимательно наблюдали Берия, Молотов, Ворошилов (отозванный с Ленинградского фронта и передавший командование генерал-лейтенанту Горбатову) и Мехлис. Наконец, Сталин вернулся к столу, раскурил трубку и, снова начав прохаживаться, спросил:

– Значит, мнения аналитиков, Стасова и Максимова, практически полностью совпали? Я правильно понял?

– Да, Иосиф Виссарионович, совершенно правильно, – подтвердил Берия.

– Хорошо. Очень хорошо. Интэресный тип, этот Стасов, – Сталин усмехнулся. – Когда-нибудь нужно будет посмотрэть на него лично, если он и дальше будет честно работать.

– Этот будет, – убеждение в голосе Мехлиса удивило всех. Сильнее всего удивился Ворошилов.

– Лева? Тебя не подменили часом? – «первый красный офицер» не скрывал удивления в голосе. – Чтобы ты ТАК сказал о человеке?!