Попаданец в подарок для эльфийской принцессы
Шрифт:
И тут замечаю, что он словно меняется в лице, еле заметно, но я поймала этот странный взгляд. Как будто боль никуда не делась, будто порка продолжается, и она нарастает.
— Что? — не выдержав, спрашиваю я. — Очень больно?
Глупый вопрос, но я все же не училась на профессионального палача. Мне его жаль, и… уже успела зауважать за силу характера.
— Жжет, — вдруг признается мужчина, когда я уже решила, что он промолчит из гордости.
— Что… — начинаю я, и вдруг замечаю, что на розгах какая-то мельчайшая белая пыль или пленка. Ах, дед, ну и затейник! Кремень характер! И не позавидовала
— Стой здесь! — говорю, и быстро иду в ванную, приношу мокрое полотенце, которым вытираю его спину и ягодицы, стараясь быть острожной, и не сильно тревожить следы от ударов. Он заметно расслабляется, видно, боль отпускает.
Вспоминаю, где я видела мазь от порезов и ушибов, приношу ее и смазываю пострадавшую кожу. Лекс даже поворачивается, и изумленно смотрит на мои действия.
— Ну, ладно, не неделю сесть не сможешь, а дня два-три! — объясняю я. — А чтобы не считал слишком доброй…
Да, эльфийские девушки — те еще затейницы! Или только Мэйри так развлекалась… но вещи в ее запасах встречались уникальные. Вот этот заячий хвостик, например!
Вначале Лекс не почувствовал опасности, когда я продолжила размазывать мазь по его ягодицам. Кажется, ему даже в чем-то понравилось. Но когда я демонстративно достала из коробочки и поднесла к его глазам заячий хвостик… забавный такой, настоящий заячий хвостик, Лекс взглянул на меня, как на сумасшедшую. Довольно опасную сумасшедшую.
— Это что? — недоуменно спросил он.
— Смотри внимательнее! — улыбнулась я. Да, игрушка непростая. Хотя, можно было бы просто пришить заячий хвостик к штанам — мне только что пришла в голову эта идея. Но это действительно унизительно, приберегу ее для тех, кто разозлит еще сильнее. А пока воспользуюсь тем, что уже заложено в игрушке.
— Как напоминание о том, что поступил неправильно. Будешь носить, пока не разрешу снять. Чтобы чувствовал и думал о своих поступках.
— Что за дрянь? — повторил он, не подбирая выражения. Забавный он, не боится. Не запуганный крестьянин, не забитый пленник… а кто? Видно, какую-то власть имел на своей родине, или просто жил свободно — мало ли, наверняка здесь есть какие-нибудь вольные поселенцы.
— Сейчас поймешь! — предвкушающе заметила я. Нет, причинять боль не настолько интересно, как вот так играть — на грани эмоций. — Отвернись и расслабься. Хотя… можешь смотреть.
Вот он и смотрел, как я взяла этот хвостик, отодвинула мех и обнажила основание игрушки — пробку из какого-то гладкого материала, возможно, стекла, или чего-то похожего. Ну, да, хвост же должен как-то крепиться на теле!
С нескрываемым ужасом в красивых выразительных глазах мужчина смотрел, как я подбираюсь к его тылу с небольшой порцией мази — надо же использовать какую-то смазку — и зловещей игрушкой. Как только мои руки коснулись ягодиц, он дернулся, тяжело дыша.
— И..? — Поинтересовалась я. — Чем ты недоволен? А другие бы и спрашивать не стали. Орки те же. Подумаешь, маленькая игрушка! Не увидит никто. А то я могу достать прозрачные шаровары — у меня есть! — и будешь ты веселить весь наш поселок.
— Убью! — даже не пообещал, а констатировал факт
— Вот поэтому я и не буду унижать тебя перед людьми, с которыми тебе еще жить, — сказала в ответ. Я давно уже приблизилась к нему вплотную, всем телом к его спине, и шептала почти в ухо, создавая иллюзию полной интимности.
— Правда казнят за побег? — вдруг тоже полушепотом спросил он.
— Сам подумай, — усмехнулась я. — Ты пленный. Нет, чтобы заслужить свободу хорошим поведением, ты сразу решил сделать очень большую глупость. Ну, теперь придется потерпеть по полной программе!
— Казнить надо было до порки, а то какой был смысл ее терпеть? — хмыкнул он.
— Я тоже думаю, что никакого, — согласилась я. — Так что потерпишь!
И, уже не церемонясь, практически с размаху вставила своей жертве пробку с меховым хвостиком на конце. Вроде, не вывалится, сделана грамотно. Лекс молчал, не дергался и не вырывался, только чуть ли не зубами скрипел. В эмоциях — ужас, отвращение, стыд… но, все же, от этого еще никто не умирал! А, вообще-то, мне попался на редкость интеллигентный пленник — никаких ругательств, ни человеческих, ни заимствованных у других рас — троллей каких-нибудь, орков, или даже эльфов — те тоже могут ввернуть что-то заковыристое. Вопрос — и как этот загадочный парень попал в разбойничью шайку? Мне кажется, там что-то нечисто.
— Ну, что, иди, гуляй! — резюмировала я, наблюдая, как жертва моего произвола натягивает штаны, старательно контролируя выражение лица. Да, наверняка ощущения еще те! Но, зато, ничего не видно!
— Иди, тебе еще грядку вскопать нужно, и сорняки выбрать! — продолжила, от души хлопнув по упакованной в штаны выпоротой заднице, заодно пощупав, как там себя чувствует пробка-хвостик. Забавно ее она ощущается.
Ответом мне был возмущенный взгляд округлившихся от негодования глаз, словно у кота, которого застали за таким-то непотребством, и незаметно дернули за хвост или хлопнули по наглой мохнатой заднице.
Глава 12
Лекс
Садистка, ненормальная! Хотя, конечно, могло быть еще хуже… О чем я думал, когда сбежал? Да, как и сказал ей, ни о чем не думал. Точно не о тех опасностях, которые могли подстерегать в лесу. Спасибо, «хозяйка» рассказала об орках… теперь я тоже буду просыпаться от кошмаров.
«Ненавижу!» — подумал, стараясь незаметно поерзать, чтобы найти удобное положение. Сесть я все же сел, контролируя выражение лица, хотя при этом почувствовал всю гамму ощущений выпоротой задницей. Это был мой первый опыт телесных наказаний, и не сказать, чтобы приятный…
На самом деле не могу сказать, что возненавижу эту девушку, «хозяйку», Мэй. Вот если бы она действительно наказала при всех, на местной площади, тогда бы сдох от стыда или задохнулся от ненависти. Может, еще спасибо придется ей сказать!
Но не сейчас. Сейчас больше неприличные слова в голову приходят, лучше промолчать. Снова копать заставила, какие-то травинки и корешки выбирать! Непередаваемые ощущения, кому бы рассказать! Радует, что все же никто ничего не видит, только могут догадаться, что я получил по заднице за свои художества.