Попаданец
Шрифт:
– Ещё какой!
– в тон фее заголосила Хани.
Столько одежды за один день я ещё никогда не мерил, а если точнее, то она сама мерилась. Девчонки повеселились на славу - я побывал в сотне костюмов, ради их потехи был одет и рыбаком, и кузнецом, и пахарем, и шутом, и даже розовым зайчиком с пушистым хвостиком. Но самое страшное ожидало впереди. Слово шоссы вам о чем-нибудь говорит? До этого дня и я о нём мало что знал. Оказывается шоссы - мужские чулки! А в придачу к мешковатой тунике - стыд и срам. Увидели бы меня пацаны из моей роты... К счастью, это невозможно!
– Какие ножки, милорд!
– вопрос адресовался портнихе.
– Ну, ты у меня получишь, рыжая!
– А что сразу рыжая? Я ничего!
– Что вам не нравится, граф? Первые модники Алькасара сейчас так одеваются!
– смеялась фея.
– Не моё! К тому же, мне не стоит сильно выделяться, - напомнил я, поняв, что с современностью Тутума не желаю иметь ничего общего.
– Жаль, вы бы с лёгкостью покорили сердца дворцовых дам. Ещё бы прическу понелепее...
В процессе разговора я выяснил, что на Тутуме пошивом качественной одежды (да именно качественной) занимаются исключительно её соплеменники, живущие по всему патриуму. Вещи от фей - это как у нас Армани или Кристиан Диор. Вот так, забил нишу крылатый народец, точно кавказцы на рынках бывшего СССР.
– Люди, конечно, тоже шьют, но в основном безвкусно. Только прошу, не обижайтесь. Раньше ещё эльфы создавали что-то путное, но они окончательно обленились.
– Мне говорили, данки тоже неплохо шьют, - вспомнила Хани.
Лучше бы она этого не делала.
– Эти жалкие кроты постоянно подделывают вещи моего народа, причем довольно убого и неудачно. Они уничтожают оригинальность, штампуя наряды в своих мерзких норах...
Она так старалась, что будь в их языке отборный мат, пришлось бы услышать и его. Минут двадцать ушло на то, чтобы хрупкая Лаванда выговорилась, и мы продолжили.
– А что скажите по поводу этого наряда?
Сперва на меня оделись просторные серые штаны и алая рубаха, сразу же за ними кожаные сапоги. По ощущениям, обувь была великовата, а одежда мала. Не успел я об этом сказать, как последовало очередное заклинание - село идеально, точно по мне сшили.
– Так больше нравится?
– поинтересовалась фея.
– Ещё бы! Вот только откуда-то чувство, что не хватает чего-то...
– Согласна, сейчас исправим!
Подлетела жилетка. Она была в тон штанам и неплохо смотрелась, как по мне. Поверх жилетки лёг широкий пояс с серебряной застёжкой.
– Твой кафтан к наряду тоже подойдёт, но не сегодня, - сказала Лаванда, цепляя ножны с мечом. Она тщательно осмотрела меня с ног до головы и, удовлетворившись проделанной работой, спросила, - вы ведь собрались на праздник Огня?
– Да, - улыбаясь, подтвердила Хани.
– Что ж, тогда лишние вещи попрошу оставить. Впервые встречаю такой материал, - указав на джинсы, вымолвила фея, - да и башмаки необычные. Увижусь с Тетёхой - передам.
Я был не против - не расхаживать же графу с торбой на плече.
– А можно и мне что-нибудь к платью?
– Скромность у Хани отсутствовала напрочь, но с другой стороны не зря говорят: наглость - второе счастье.
Синий плащ с золотой застёжкой в виде солнца упал на плечи рыжей девчушки. Радости не было предела, особенно удачно она исполнила нелепые прыжочки на месте.
– Спасибо, спасибо, спасибо!
– Носи на здоровье, но с одним условием.
– Каким же?
– Чтобы о данках я больше не слышала!
Расплатившись (целых четырнадцать золотых содрала), тепло попрощались с миниатюрной феей. Покинув её волшебную обитель в хорошем настроении, направились к площади. Не прошло и минуты, как меня чуть не сбила несущаяся на бешеной скорости телега с фруктами.
– Куда прёшь, болван!
– гневно крикнул извозчик.
Даже не остановился, запомнить бы его нахальную морду! Мы ещё не догадывались, что это неприятное происшествие - самая малость из тех бед, что ожидали нас сегодня. Поскольку мы с Хани впервые прохаживались по Алькасару, то знали лишь направление, в котором нужно идти, кто же мог предположить, что некоторые кварталы лучше обходить. Так вот, перейдя на соседнюю улицу: она выглядела менее людной, мы продолжили путь. Неожиданно две напомаженные дамы преклонного возраста преградили дорогу, не собираясь пропускать нас. От них ужасно воняло спиртным, но ещё больше потом.
– Какой симпатичный и крепкий мужчинка! Просто лапуля! Есть тут одно местечко, где ты бы пользовался большим успехом!
– Да, да и ещё раз да!
– оттесняя Хани в сторону, завопила подруга.
– Мы поможем тебе устроиться к Виолетте, красавчик.
– У тебя уже, как минимум, две клиентки. Денежки так и посыплются!
Крутились вокруг, заговаривая, точно цыганки, а я от охватившего шока и слова не мог вставить.
– А ну, пошли вон, старые дурёхи, - разозлилась Хани, пригрозив кулаком.
Дамочки недовольно взглянули на мою решительную спутницу и, пошептавшись, отступили.
– Могла бы и поделиться! Жадина!
– Как ты меня назвала, карга?
Рыжая закатила рукава, бабульки прибавили ходу.
– Чего это они?
– растерялся я.
– Не знаю. Наверное, полоумные, милорд.
Доходить до нас стало немного позже - подобными дамочками была забита вся улица. Они выходили из домов, прощаясь пламенными поцелуями с провожающими их юношами. Зрелище преомерзительнейшее! Выбираясь из пропитанного развратом места, пришлось даже ударить одну уж очень озабоченную бабку по рукам, тянувшимся догадайтесь к чему. Догадались? Правильно, к моей родинке на щеке.
– Наконец-то!
– покинув улочку имени "Мужской проституции" выдохнули мы.
Приключения продолжились у центральных ворот. В толкучке под гордым названием "Как шпроты в банке" нас чуть не обокрал шустрый щипач. Повезло, Хани заметила, как невысокий мужичонка потянул руку к жилетке, когда я пытался протиснуться между людьми. Заслуженная расправа не заставила себя ждать. Сколько зубов он потерял? Может восемь, а может и все десять. Думаю, после такого воришка надолго запомнит, что не стоит лезть в чужой карман. Хотя, как знать, я не сразу заметил - все зубы, которые он собирал крючковатыми пальцами, были золотыми. Значит, уже не в первый раз в такой ситуации. Мой поступок сразу же привлёк внимание слуг порядка. Три толстых жлоба в латах выглядели, словно свиньи обмотанные фольгой. Низкорослый, держась за челюсть, нырнул им за спины и принялся жаловаться.