Попаданка, или Счастье за полставки
Шрифт:
А. Верт «Хранитель попаданок, или Счастье за зарплату»
Вот ума не приложу, как раньше люди путешествовали на лошадях?
Сидишь на спине животного, буквально балансируешь – тут ведь как, одно неосторожное движение и тебя скинули, если ни во что вцепиться не успел. И ладно, если ты в седле по-человечески устроился, в одиночку, а если нет?
Все мои предположения сбылись. Вот уж не знаю, правильно ли я все делала, но сидеть в седле с мужчиной, имеющим на тебя некоторые виды, оказалось весьма интимным процессом, очень осложнявшимся моим страхом высоты и большой степенью смущения.
Как бы не старалась я отодвинуться, сесть иначе, все равно соскальзывала и упиралась мягким местом ему в это самое…. Откуда я знаю, что именно туда? Сложно было не заметить… эм… появившегося между нами большого напряжения. Что я там кстати ответила на вопрос о приемлемом размере мужского достоинства? Ох, не дай боже он был уже после того, как я решила подзабить на честность и расставить галочки наобум. Ведь мало ли над каким вариантом в итоге дрогнула моя рука!
Да что ж со мной такое? Почему я вообще об этом думаю! Мне бы понять, как обратно вернуться…
А лошадь будто специально шла враскачку, заставляя меня ехать молча, с каменным лицом. С очень красным каменным лицом. Еще и слуги князя прибавляли нервов - нет-нет да ловила на себе взгляды какого-нибудь сурового бородатого воина. Да вот, хоть тот же мальчишка, который Арлену прислуживал – буквально пялился на меня, даже взгляд в отличии от остальных не отводил, когда я заставала его этим.
— Ну, чего он опять? – проворчала я вслух, погрузившись в свои мысли.
— Ты о чем, госпожа? – С интересом спросил Арлен.
Я помолчала, словно застуканная на месте преступления, но он все ждал ответа.
— Они все пялятся на меня, твои слуги. Особенно тот мальчик. Ну, что они всё смотрят, да смотрят? Неужто не знают, что это неприлично?
— Конечно знают. – Усмехнулся князь. – Но я бы и сам глаз с тебя не сводил, если бы ты не сидела ко мне так близко, что я чувствую тепло твое тела. Если хочешь, я запрещу им на тебя смотреть.
Запретит? Ну, это уж было бы как-то через чур. Все равно что детей посадить спиной к телевизору, в котором идут мультики - жестоко и бессмысленно.
— Да нет же. Я просто хочу знать, почему они так смотрят.
Князь фыркнул и немного подогнал коня, чтобы не отставал от флагоносцев во главе колонны.
— Думаю, тому есть много причин. Например, они знают, что ты та самая избранная и хотят смотреть на тебя, ведь с детства слышали о пророчестве. Им интересно, как же все будет – ведь на их глазах творится история. Кроме того, ты их будущая княжна, а еще очень красивая женщина. И чего уж тут, крайне вызывающе одета. Скажи, на небесах все так ходят? Это же… не исподнее, правда?
Можно ли было смутиться еще больше после того, как он назвал меня, растрепанную и чумазую, красивой, а потом едва ли не сразу обвинил в эксгибиционизме? Не думаю. Я опустила взгляд на свой замызганный брючный костюм, помятую блузку, за время моих сумасшедших приключений превратившуюся из белой в серо-желтую, и застегнула пиджак на все пуговицы. На все три.
— А что с моей одеждой не так? – С вызовом поинтересовалась я.
– И нет, это не исподнее, чтоб ты знал!
— Ну, что не так… положим, когда я вытащил тебя из моря на берег и пытался привести в чувство, я вовсе не обратил на нее внимание. Но вот утром, когда мы вышли к лагерю, я не мог взгляда отвести от твоих ножек, как не пытался. – Мне показалось, что после этих слов князь начал глубже дышать и как-то особенно близко прильнул ко мне… везде, где льнул до этого.
– И твоих крутых бедер… их созерцание разожгло настоящий пожар в моих чреслах. Впрочем, ты быстро погасила его своим метким ударом. О, госпожа моя, я пожалел тогда, что позволил тебе покинуть полог, но было поздно что-то менять, ведь зарки застали нас врасплох.
— Почему же ты после битвы не сказал мне, что я неприлично выгляжу? Почему не предложил другую одежду?
— К сожалению, у нас в седельных сумках и сундуках нет ничего подходящего для тебя. Но я отдал свой плащ, этого хватит чтобы прикрыть твою наготу до прибытия в замок, а уж там я распоряжусь о том, чтобы слуги подобрали достойный наряд.
Я с интересом оглянулась на ряды телег и возов, следовавших за нами. Разномастные, груженые доверху мешками, сундуками и свертками, они лениво ползли по раскисшей дороге – лошади тянули их стойко, но бедным животным явно было не сладко от возложенной на них обязанности.
— А что вы везете? Это какие-то товары на продажу? Или ты с королевским размахом в супермаркет сходил?
Он вряд ли понял мою плоскую шутку, но я буквально почувствовала, как князь напрягся.
— Что за глупости? Как ты можешь сравнивать меня с презренным торговцем! – Холодно выпалил Арлен. – Я Пресветлый князь Рассветных земель, мой удел править, а не заниматься грязной работой.
Ух, какие мы нежные! Пожалуй, я задела пресветлого властелина за живое и по правде сказать очень этому напугалась. А ну, как передумает жениться и скинет с коня – а конь-то высокий, до земли лететь немало. Хватит уже с меня падений.
— Простите, князь. Я тут совсем недавно и много не знаю… простите еще раз, не хотела вас обидеть!
— Прощаю.
– Было мне ответом после мучительного молчания.
– Но впредь думай, прежде чем говорить, а если не уверена в своих словах, то лучше уж молчи. Это знаешь ли, оскорбительно слышать такое от своей будущей жены.
Словно получив на то особое разрешение, Арлен приобнял меня за талию, по-хозяйски уложил руку, державшую поводья, на мое бедро. Я от такой скорости развития событий и наглости немного офигела, но почему-то не смогла возмутиться.
А ведь этот князь тот еще манипулятор! Вот уж точно, за даром свой хлеб не ест - раздул из мухи слона, заставил меня извиняться, а потом, сыграл на чувстве вины, продавив объятия, за которые получил по руке раньше, сразу же как только я забралась в седло. Ну, ничего... я, дружище, тоже знаешь ли не лыком шита!
— Я собирал налоги. В сундуках и повозках мое честно заработанное добро: ткани из Азельборда, соленая треска с Дарского побережья и конечно же деньги.
Его честно заработанное? Ну, быть может, люди платят ему за защиту от всяких тварей и покровительство... но он так претенциозно это сказал, будто сам лично ткал в Азель-как-его-там свои ткани, да потрошил треску с какого-то-там побережья.