Попаданка на десерт, или Любовь в Новогодие

Журавликова Наталия

Я влюбилась.

Каждое последующее утро в Оридоре хуже предыдущего. Я все время рассчитываю открыть глаза у себя дома, проснуться выспавшейся и отдохнувшей, пойти на работу… но оказываюсь все в том же мире, где мне нужно обучаться магии и творить волшебство руками, красными от вечного мытья посуды. Надо хоть крем для них раздобыть.

Я внимательно посмотрела на свои скрюченные лапки. Зря здесь не существует резиновых перчаток.

Не похоже это на пальчики феи или еще какой волшебницы. Как запускается моя магическая энергия?

Я

напряглась, представив поток, идущий сквозь меня. Маленькие золотистые искорки появились на ладонях и тут же исчезли.

А вчера лучше получалось, даже взглядом яйца разбила и омлет приготовила почти. Еще раз попробовала сосредоточиться, кажется кожа потеплела и просыпалось еще несколько искорок.

Бессильно упала на подушку спиной, вздохнула, прикрыв глаза. И почувствовала толчок в живот сквозь одеяло.

Что это такое?

– Ну чего ты так тужишься все время? Волшебство - это удовольствие. Чтобы его получить, надо расслабиться!

В детстве я любила мультсериал про бурундучков-спасателей. Голоса у них были точно такие, как тот, что меня сейчас поучал.

Глаза было открывать страшно, но необходимо. Что это за галлюцинации такие?

Собственно, это было ожидаемо. Нет, это не говорящий бурундук. Меня посетила белочка!

Никогда не думала, что со мной это произойдет в любом смысле, что в буквальном, что в фигуральном.

– Шуня? — спросила я дрожащим голосом.

– Ужасное имя! Фантазия у тебя отвратительная, как и твои манеры!

Белка подпрыгнула на моем животе.

– А как же тебя зовут? — растерялась я. Помощницу обижать не хотелось. Или помощника?

– Фирелль, — сообщил фамильяр.

– А ты… мальчик или девочка? — поинтересовалась я.

Белка закатила глаза, показывая, насколько велика степень моей невежественности.

– Достался же на мою голову такой маг непутячий! Ты откуда сюда свалилась? У моего имени женское окончание. Ты не местная что ли?

– Нет, – вздохнула я, — только не выдавай меня никому. Иначе я в тюрьму попаду.

– Да кому я тебя выдам-то? — Фирелль махнула лапкой. — Я ведь могу говорить только с тобой, остальные меня не слышат.

Да, точно. Это говорящим белочкам свойственно. В моем мире. Хорошо хоть все остальные ее хотя бы видят, значит я не сумасшедшая.

– Скажи, ты зачем возле принца крутишься постоянно? — спросил зверек.

Я чуть было не призналась, но вспомнила подписанный кровью документ. Считается ли разговор с фамильяром разглашением тайны?

Проверять не очень хотелось. Каменеть тоже.

– Не могу сказать, — сказала я из осторожности, — ничего личного, соглашение кровью подписала. Но у меня дело к принцу, да.

– Ладно, можешь не рассказывать, — разрешила Фирелль, — я тут по другому вопросу. Ворожишь ты неправильно и слушаешь кого попало. Магия должна доставлять удовольствие, как и положено любимому делу. А бытовая магия так и вовсе часть жизни. Это из названия понятно. Все равно что ты будешь дышать,

напрягаясь.

Да этой белке надо лекции вести у нас в академии!

– А почему ты раньше тут не появлялась, и молчала? — я выбралась из кровати, пыталась одеваться.

– У тебя силенок маловато было. Ты меня просто не слышала. А теперь на руки свои посмотри.

Я послушалась. И обомлела. Краснота сошла, кожа перестала шелушиться и кажется, стала куда мягче. Все ссадины исчезли сами собой.

– Учись пользоваться своим преимуществом и храни инструмент, руки, в хорошем состоянии.

В этой белке все хорошо, но от ее мультяшного голоса уже в ушах звенит. И почему у меня такой мелкий фамильяр? Был бы снежный барс, например, там голосовые связки мощнее гораздо наверняка. С другой стороны, на плечо его не посадишь. И на кухне с таким помощником неудобно. Так что белка - нормальный вариант. Не крыса хотя бы.

Я повеселела. Шуня, то есть Фирелль, ко мне вернулась, да еще и общается. Пусть и голос противный. Попросила белку отвернуться или на время исчезнуть, пока я совершаю омовение в крошечной ванной, похожей на увеличенный таз. Но капризничить нечего, хорошо тут хоть примитивная система канализации есть, и даже подобие удобств за отдельной ширмой, изготовленной из тонкого листа дерева.

Собрав учебники, перья и пузырьки с чернилами, я отправилась на учебу. Как хорошо, что завтра выходной. От знаний только, правда. Кухня работает ежедневно и мне придется так же рано встать и отправиться на свое дежурство, но есть шанс освободиться не в ночь, так как первая смена закончится еще до ужина.

Я лягу спать еще засветло и не будет искушения прогуляться по зимним аллеям, чтобы встретить Тариса.

Увы, как только я пришла в учебный корпус, меня ожидала там другая встреча, куда как более неприятная. Кормилл возник в конце коридора, поманил пальцем и исчез. Пришлось плестись в его кабинет, где уже была немного испуганная Элевилль.

– Дядя, вам снова нужны мои волосы? — спросила она.

– Нет пока, — успокоил ее Кормилл, — требуется лишь твое присутствие.

Он закрыл дверь изнутри, подошел к массивному столу, выдвинул средний ящик и достал колбу, в которой кипела жидкость пронзительного синего цвета. Натурально кипела, даже пар шел. Но колдун спокойно держал сосуд голыми руками.

– Элли, подойди, — велел он племяннице.

Когда девушка повиновалась, он сунул склянку ей.

– Подержи, а теперь подуй внутрь.

Элевилль послушалась.

— Поднеси губы к самому горлышку и повторяй за мной: Анцум! Вейсто! Харман!

Бедняжка выполнила приказание тирана. Жидкость изменила цвет с синего на ярко-желтый.

– Всё, свободна, — он указал пальцем на стул. Элевилль вроде бы безропотно к нему направилась, но в ее глазах я уловила неприязнь к родственнику. А подбородок при этом был опасно вздернут. Девочка не такая простодушная, как мне в начале показалось.