Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов. Книга 2
Шрифт:
– Я так понимаю, – хмыкает Танарэс, – посидеть с вами за компанию ты не предложишь?
– Определённо нет, – строго отзывается Санаду.
Танарэс переводит взгляд на меня и чуть склоняет голову:
– Клео, приятной вам ночи. И до новых встреч.
Санаду цокает. С ним Танарэс не прощается: его окутывает зеленоватая дымка. В следующий миг он исчезает. Дымка на его месте переливается цветными клубами пара, но и она рассеивается бесследно.
И тут же осанка Санаду меняется. Вместо готовности к бою в фигуре теперь чувствуется раздражение.
–
– А если он откажется платить? – неуверенно уточняет Эдмунд и оглядывается по сторонам, словно прикидывает, сколько им придётся отвалить за ремонт, если Танарэс попытается соскочить.
– Скажешь мне, я сам разберусь.
Эдмунд кивает. А Санаду склоняет голову и трёт лицо ладонью:
– У молодости свои недостатки. При всех достоинствах. – Он поворачивается к немного шерстяному Дариону. Задумчиво смотрит на него. И усмехается. – Вижу, ты отвлёкся от переживаний. Иди сюда. Только, чур, координаты не считывать, я покажу суперсекретное место, святая святых.
На последних словах Санаду чуть доворачивается и обхватывает меня за талию. Заглядывает в лицо сверху вниз, проникновенно так. Пристально.
– Спасибо, что спасли, – тихо произношу я.
– Прости, что впутал в наши разборки, – у Санаду нервно дёргается уголок губ.
Что, он тоже считает поведение Танарэса провокацией для выманивания Мары? Но спросить не успеваю – на фоне ворчливо басит Дарион:
– А ты уверен, что в этот раз обойдётся без приключений?
– А тебе что, плохо было? – задирает бровь Санаду.
– Ну… – пока Дарион тянет, Санаду крепко прижимает меня к себе и одним смазанным движением перемещается к своему думающему приятелю. – Э-э…
Дарион успевает издать лишь невнятный звук – нас окутывает серая дымка. При перемещении нас основательно встряхивает. Дарион обхватывает меня и Санаду лапищей, и, кувыркнувшись через голову, мы на ноги приземляемся во тьму.
В следующий миг под высоким потолком вспыхивают магические сферы, озаряют тёмные каменные стены, стройные череды многолитровых винных бочек и полки с переливающимися всеми цветами радуги бутылками.
– Ого! – выдыхает отступающий Дарион и с подозрением смотрит на Санаду. – Это твой погреб?
– Ну-у… – тянет Санаду, но возмутиться ни Дарион, ни я не успеваем. – Я бы с радостью побывал в погребе Келтара, но после моего последнего визита он усилил защиту. Так что… Да шучу я, шучу, – отмахивается Санаду. – Это мой погреб. Просто мой погреб. Подождите минутку. Ну, или две. И не переживайте, здесь вы в полной безопасности, никто нам не помешает.
Разжав мою талию, Санаду отступает и окутывается сероватой дымкой. В миг перемещения, кажется, я успеваю увидеть, как он растворяется в воздухе и утягивается куда-то вверх.
Тут же оглядываюсь по сторонам в поисках двери. Часть погреба теряется где-то во тьме. Помещение просто огромно.
–
– Нет, просто не знала, чем ещё отговориться.
Двери не видно, и от этого немного не по себе. Надо выходить из нашего тупика, заглянуть за бочки и стойки с бутылками. Направляясь к ряду бочек выше моего роста, спрашиваю:
– А ты что за горе запиваешь? Прости за любопытство, но просто хочется знать хотя бы приблизительную причину посиделок.
Дарион тяжко вздыхает.
За бочками дверей нет, и я разворачиваюсь к рядам бутылок. Это не стеллаж, пространство за ними закрыто деревянной стенкой, так что заглянуть за них можно, только обойдя. Кошусь на Дариона: он стоит на прежнем месте, засунув мощные руки в карманы брюк. Шерсти на нём почти не осталось, а выражение лица делает образ… трагичным, а не пугающим, как должно быть для девушки, запертой в неизвестном подвале с таким громилой. Он ведь меня одной рукой пришибить может.
Дарион взлохмачивает тёмные кудри и отводит взгляд в сторону:
– Несчастная любовь. Невеста ушла к другому.
– Всё пройдёт, – ободряюще замечаю я. – Для этого даже пить необязательно.
– Вторая уже, – тяжко вздыхает Дарион.
– У нас говорят, Бог любит троицу. Уверена: в третий раз тебе точно повезёт. Ты, главное, с девушками знакомься в приличных местах, а не в борделях и сомнительных питейных заведениях, так шанс будет выше.
– Ну, спасибо за дельный совет, – с издёвкой отзывается Дарион. – А то я не знал.
– Иногда нужно озвучить очевидное, чтобы это осознать, – ничуть не обижаюсь на его тон я и заглядываю за длинный шкаф с бутылками.
Дверь есть. Метра два высотой, обитая железом, но есть, и сразу дышать легче.
Позади что-то громко щёлкает по полу, я оглядываюсь и улыбаюсь: в нашем тупичке стоит треногий столик и кресло на выгнутых лапках. Через миг серая дымка вспыхивает большим облаком, чтобы через миг явить миру Санаду с диванчиком (судя по габаритам – для Дариона) и ещё одним элегантным креслом. Задорно подмигнув мне, Санаду телепортируется прочь, но секунд через тридцать возвращается с двумя огромными корзинами, плюхает их на столик. Принесённая словно откуда-то из дворца мебель, как ни странно, неуместно в подземелье не выглядит, наоборот, в её сочетании с массивной каменной кладкой, тёмными бочками и стойками с бутылками чувствуется как-то особый стиль. Шик я бы сказала.
Из корзин Санаду достаёт золотые кубки и взмахивает рукой. Нежно-голубая бутылка слетает с полки рядом и прыгает мне в руки.
– Оно очень лёгкое, – обещает Санаду. – Рассчитано на людей.
Я оглядываю нежно-розовую этикетку с золотыми узорами. Здравый смысл шепчет: «Не пей, Клёпочка, дурочкой станешь», но со здравым смыслом я не в самых лучших отношениях, так что поднимаю бутылку и возвещаю:
– Помянем разбитое сердце Дариона!
Санаду удивлённо вскидывает бровь и косится на него, но тут же хмыкает: