Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов. Книга 2
Шрифт:
Потом, пока демоны собирались, удалось договориться с вредным посланником Танарэса, чтобы тот не телепортировал меня срочно-срочно следить за Санаду, а отпустил с ними.
Посланник Танарэса заслуживает отдельного упоминания: вампир, но практически старик. Не удержалась, спросила, как он решился овампириваться в столь почтенных годах, или вампиризм спасает от ревматизма и прочих возрастных болячек? Он оказался редким исключением из мертвенно-бледной братии: постарел после вампиризации. Но из вредности сказал только, что при обращении был куда моложе,
Но больше всего везёт, конечно, с демонами. Оказывается, в прошлый раз они сбежали из Академии благодаря маскирующим плащам: они прячут магию, снижают ментальный фон, – впрочем, мне это не актуально, – подстраиваются под окружающую обстановку, меняют лицо и цвет волос, гасят звуки шагов и даже немного отводят глаза. В общем – бесценный девайс для шпиона, и у меня теперь один такой имеется. Во временном пользовании. Благодаря ему удалось подняться на второй этаж и отыскать Санаду незаметно для него. Точнее, я подумала, что это не Санаду, а его иллюзия – слишком уж мрачно и отстранённо он выглядел, словно неживой.
И только когда Санаду ринулся на улицу, я сообразила, что непривычное выражение его лица может быть связано с Марой, что он переживает перед встречей с ней.
Поэтому сейчас я, оставив демонов, сжимая в кармане бумажку с магкаллиграфическим символом для экстренного вызова помощи, следую за Санаду, таясь в сумрачных тенях у домов и очень надеясь, что ошиблась, что у Санаду просто дурное настроение.
Что он просто гуляет перед сном.
Что он хотя бы будет осмотрительным и ничего этакого мне увидеть не позволит.
***
Сердце Санаду застывает, норовя пропустить удар. По улицам Нарнбурна, несмотря на осенне-вечернюю промозглость, гуляют парочки, напоминая ему о временах, когда он здесь так же ходил с Марой – очарованный и счастливый.
Или не очень счастливый – разум последнее время норовит подсунуть мысль, что тогда всё было не столь красочно и безоблачно.
И делает это со встречи с Клео – глупо это отрицать.
Не оглядываясь, не выбирая пути, Санаду идёт мимо влюблённых или просто взбудораженных существ, улавливая их радость, вожделение, надежды, сомнения, страхи, страсть и нежность – коктейль изумительных и опасных эмоций.
Только мысли его сосредоточены не на чувствах, а на деле: он должен передать Маре дезинформацию о том, что могила Нергала расположена под Большим озером в Новом Дрэнте, и сделать это так, чтобы Мара не заподозрила подвох.
И к сожалению, есть лишь один способ это провернуть: позволить Маре проникнуть в его разум так, чтобы это выглядело случайностью.
Случайно в свой разум можно кого-то пропустить только под пытками – или в момент страсти.
Пыток Санаду не хочет. Страсть… страсти он к Маре больше не испытывает. А в сознании надо будет ещё суметь защитить самое ценное: Клео и чувства к ней, договорённость с Элоранарром о дезинформации, тот
Задачка посложнее карточных игр с Эзалоном, но благодаря этим играм теоретически осуществимая: не зря же он больше столетия упражнялся защищать мысли при ментальном проникновении в сознание.
Приближение Мары Санаду ощущает всей кожей, каждой клеточкой тела. Нервы натягиваются до предела и вдруг расслабляются.
Несмотря на кровь Ники, приближение Мары действует на Санаду опьяняюще, словно какая-то важная часть его возвращается обратно.
Опасное чувство.
Но, как он надеется, – обоюдоострое.
Мара приближается тихо, но не бесшумно. Лёгкий цокот по мостовой, вдруг возникающая рядом фигура в плаще. Обгоняющая его фигура.
Мужская одежда, шляпа на коротких чёрных волосах и просторный плащ не могут его обмануть: Санаду узнаёт походку Мары. Её запах.
Да он её просто чувствует!
Она быстро шагает дальше, не пытаясь заговорить или приблизиться, но Санаду ощущает мягкое прикосновение телекинетического щупа к своей щеке, касание её ментального поля.
Ласково прозвучавшую эмоцию: я рада встрече.
Санаду не торопится, в отличие от неё, и поэтому всё больше отстаёт, но не теряет Мару из поля ощущения. Он словно рыба на крючке, следующая за тянущей его леской.
И пусть его чувства к Маре изменились, сердце всё равно сжимается. На этот раз от разочарования.
Больше ничего не видя ни перед собой, Санаду идёт за ней.
Лишь возле невзрачного постоялого двора, прежде чем свернуть в открытые двери, он останавливается прощупать пространство вокруг.
За ним следят – спутники Мары, изнывающие от нетерпения и настороженности. Они стоят на самой границе его восприятия – на три метра дальше, чем известная Маре граница его ментальной силы.
Они тоже вампиры.
Вздохнув, Санаду входит в плохо освещённый тёмный холл. Хозяин заведения безмятежно храпит за стойкой, над ним тускло блестят на крючках ключи от комнат.
Это какое-то третьесортное местечко, из тех, что уцелели после нападения на Нарнбурн, и тяжёлый запах сырости добавляет происходящему оттенок дешевизны и потасканности.
К удивлению Санаду, лестница под его ногами не скрипит, хотя в таком побитом временем заведении это ожидается: от всего буквально веет разрухой и разбитыми надеждами.
На втором этаже столь же мрачно: бурые стены, тёмный потёртый пол, тёмные двери комнат. Жалобно поскрипывает кровать, хрипло стонет женщина – и это раздражает редких засевших по комнатам постояльцев. Тонкие перегородки едва гасят звук.
Одна из дверей приглашающе открыта.
Чужая плесневелая страсть, глухое недовольство, фантазии и печали отступают тем дальше, чем ближе Санаду подходит к Маре. Его кровь вскипает, норовя очиститься от посторонней примеси, но связь с Марой достаточно ослабла, чтобы не сломать влияние крови Ники.