Попаданка со стажем
Шрифт:
– Торговец не пострадал?!
Тенер берёт другое изображение:
– Жестоко ты его, хотя заслужил. Нет, торговец не пострадал, закона он не нарушал. В подобных случаях не принято беспокоить продавцов. Цензор ищет тебя, – Тенер кладёт изображение обратно на стол.
Я хватаю мужа за полу рубашки:
– Это получается, что цензор решит, будто ему мстит художник? Со мной он изображения точно не свяжет. Прекрасно!
– Угу.
Про себя я радуюсь, что Тенер накачан моей силой под завязку, иначе бы он не реагировал так спокойно, будто ничего особенного не происходит. Подумаешь, принцесса разврат и неглиже рисует. Нет, умом-то он понимает, что происходящее неправильно, но эмоции молчат.
– Ни-ни, отвлекись. Пойдём ужинать?
– Угу, – я откладываю кисточку на подставку, жестом показываю Ате, чтобы привела моё рабочее место в порядок, и запрыгиваю Тенеру на шею. А что? Мне показалось, когда я обнимала папу, Тенер смотрел с завистью. И раз уж меня угораздило влюбиться, буду… любить.
Ужин я превращаю в весёлое безобразие – отсылаю слуг, дожидаюсь, когда дверь закроется, подхватываю с блюда тарталетку с паштетом, украшенным веточкой зелени. Тенер хмыкает – я увела тарталетку у него из-под носа. Я с лёгким вызовом прищуриваюсь. Тенер не угадывает мою задумку, поднимает ладони, показывая, что уступает.
Я придвигаюсь ближе и притягиваю тарталетку, даю с рук. Тенер слегка теряется, но не отвергает, и даже включается в игру, предлагает мне кусочек запеканки. Я беру угощение и мимоходом целую подушечку его пальца. Хах, Тенер так забавно наливается румянцем.
Кажется, за ужином, я окончательно его покоряю. Впрочем, про эффект моей силы нельзя забывать…
Мы расправляемся с основными блюдами, и Тенер наливает мне чай, а я подтягиваю пирожные со взбитыми сливками, и вместе с блюдом и чаем мы как-то незаметно из малой столовой перебираемся в покои Тенера. Я с удовольствием устраиваюсь прямо на полу, на пушистом ковре и провокационно-медленно стягиваю с себя верхнее платье, остаюсь в нижней кружевной сорочке.
– Ты же не против? – мурлыкаю я.
Тенер следит за моими движениями широко распахнутыми глазами, сглатывает.
В его взгляде разгорается пожар.
Я облизываю с кончиков пальцев остатки сливок. Тенер бросает взгляд в сторону спальни. Я со смешком беру чашку и пью чай, как ни в чём ни бывало. И улыбаюсь в чашку невинно-невинно.
– Нишаль, ты…
– Я? – снова в голос мурлыкающие нотки.
– Единственная и неповторимая. Таких, как ты больше нет, уверен, ни в одном из миров.
Приятно…
Я допиваю чай, съедаю предложенное Тенером пирожное.
– Я ненадолго.
Поднявшись, я сладко тянусь, отчего кружевная сорочка чуть приподнимается, приоткрывая щиколотки. Тенер касается ладонью, с нежностью проводит по ноге вверх.
– М-м-м…
Уходить не хочется, и я замираю, наслаждаясь незамысловатой лаской. Тело откликается на прикосновения волной жара. У Тенера учащается дыхание. Я понимаю, что он вот-вот отставит чашку, поднимается и… Я со смехом сбегаю в ванную.
Первая брачная ночь не то, с чем стоит торопиться, предвкушение только добавит остроты и чувственности. Я привожу себя в порядок, распускаю волосы и лишь прихватываю лентой в хвост, выхожу.
Тенер ждёт в кресле, и, судя по его виду, он воспользовался ванной где-то ещё. Хм, я случайно выжила его из его покоев? Упс.
Подхожу, улыбаясь.
Тенер протягивает руку:
– Моя прекраснейшая из богинь.
– Кто бы мог подумать, что величайший генерал знает столь сладкие слова.
– Разве я не прав, Ни-ни?
– Прав, – я легко щёлкаю Тенера по носу.
Он подхватывает меня на руки, кружит, наклоняется к моему уху и шепчет:
– Кроме военного дела и политики, я, как и любой принц, получал уроки поэзии.
– Ты выучил урок на «отлично».
– Значит, я сдал экзамен самому суровому экзаменатору? Я могу собой гордиться.
Тенер опускает меня на кровать, нависает сверху, сдвигает кружевную лямку сорочки, наклоняется, целует. Я запускаю руки под его рубашку, пытаюсь избавиться от мешающей мне ткани. Тенер со смехом не только не помогает, но и мешает, ни на миг не перестаёт целовать, и жар разгорается.
– Я люблю тебя.
Кто из нас это сказал?
Глава 40
Утро начинается с поцелуев.
Я открываю глаза:
– Оу, – так быстро?
– Что-то не так? – хмурится Тенер.
Я качаю головой:
– Иллюзия спала, – протягиваю руку, мягко прикасаюсь, очерчиваю подушечкой пальца скулу. Радужка полностью восстановилась, вернула насыщенный янтарный цвет. Золотистое сияние при дневном свете едва заметно, но оно есть. – Тебе идёт, – улыбаюсь я. – Но ограничители подожди снимать.
– Как скажешь.
По-хорошему иллюзию надо бы вернуть, но она едва ли продержится пару минут, а постоянно поддерживать её силы жалко.
Тенер целует меня в нос, встаёт, подходит к зеркалу:
– Невероятно…
– Поехали в храм? Незачем раньше времени радовать столицу новостями.
Тенер задумывается и качает головой:
– Пожалуй, нет. Знаешь, вроде бы нет причин беспокоиться, но интуитивно я чувствую, что что-то не так. В столице… Да и ты, Ни-ни, прости за прямоту, не всесильная.
– Угу, но я могу о себе позаботиться.
– Знаю, однако излишняя самоуверенность ещё никого до добра не доводила.
Я киваю. Тенер прав, спорить не с чем. Вздохнув, я выбираюсь из кровати и скрываюсь в ванной. Так неудобно, что без помощи слуг нормально не привести себя в порядок… Я обхожусь тазиком и двумя кувшинами воды. Когда я возвращаюсь, завтрак уже накрыт. Тенер не начал есть, спокойно ждёт меня. Я устраиваюсь за стол, подхватываю с общего блюда булочку, откусываю половину разом.