Попаданка в царство фейри
Шрифт:
— Всё правильно. Эта, — Арлен сделался мрачнее тучи. — У нас не бывает ошибок.
— Ох, синие шапки, как же я её до завтра в порядок приведу?! — растерянно проговорила хозяйка, обходя меня вокруг и задумчиво теребя подбородок. Вид у неё был несколько раздосадованный, словно вместо приличного товара привезли чуть подпорченный.
Это меня и разозлило.
— Очень просто, — ответила я. — Дайте только поесть и выспаться, и утром я буду в полном порядке.
— Хм, хорошо, — захохотала хозяйка так громко, что невольно представилось, как на доме образуется трещина, и он обрушивается под собственной тяжестью. — Принимаю как есть. Пойдём, милая. Неужели эти мужланы тебя не покормили? Да с них станется. Ищейки хороши, только когда надо взять след.
Матушка Гайте, доходившая мне до плеча, а я так поняла, это была именно она, цепко схватила за руку и потянула внутрь. Отказывать тому, что обещал харчи, кров и тёплую постель, в моём случае было бы верхом легкомыслия, а я всегда слыла серьёзной вдумчивой девицей.
Оглянувшись на мужчин, которые были единственной связующей нитью между мной и прежним миром, я испытала щемящее чувство потери. Маркус поднял руку и помахал мне, а на лице его блуждала виноватая улыбка. Арлен, скрестив руки на груди, молча поклонился и, дал знак спутнику, что им пора.
Деревянная дверь медленно закрылась, и я почувствовала , как по щекам текут слёзы.
— Ну, давай знакомиться, — хозяйка бодро развернула меня к себе и, хлопнув ладонью по стене, зажгла свет в светильниках, подвешенных к потолку на длинных цепях. — Моё имя Троули. Но ты можешь звать меня матушкой Гайте. Нам предстоит друг друга немного потерпеть, согласна?
И женщина, улыбнувшись, что добавило ей сходства с совой, заглянула мне в глаза, по-матерински, снизу вверх, после чего легонько потрепала по щеке.
— Ну не плачь, Дивона. Сейчас я тебя со всеми познакомлю, мы поедим, а уже с утра отправимся на купание к Зеленозубым камням, — женщина говорила со мной, будто с неразумной или блаженной.
— Озеро Священных рощ и не из такой красавицу сделает, — тихо вздохнула она, словно обращаясь сама к себе.
***
А вот это уже обидно! Мало того что меня считают дурочкой, так ещё и дурнушкой! Нет, на это я категорически не согласна!
— А зачем из меня красавицу лепить, уважаемая? — спросила я вежливым тоном, но присущее мне ехидство сорвало затею казаться милой и безвредной.
Матушка Гайте смерила меня долгим взглядом и фыркнула:
— А кого из тебя делать? Озёрного монстра? Ладно, завтра разберёмся. Тебе понадобится внешность самой златокудрой Рианнон, богини-матери, чтобы скрасить мужу скверный нрав. У вас, людей, часто дурной характер, а внешность…так себе, — выпустив шпильку, хозяйка повернулась ко мне спиной и, не оглядываясь, пошла прямо по освещённому коридору.
Я заспешила следом, не желая лишиться обещанного ужина. Коридор был настолько длинным, что я уже думала, что мы каким-то образом ходим по кругу. Развешанные по стенам гобелены без рам казались продолжением стен и окнами в соседние миры. Протянешь руку — и один из них затянет тебя на лужайку к прохладному ручью, или в лесную чащу, где среди вековых дубов бродит король-олень. Внезапно я обнаружила, что смотрю на одну из них и, как зачарованная, подхожу всё ближе. Ещё шаг — и он затянет меня в свой мир…
— Не отставай, Дивона! — окрик матушки Гайте выдернул из грёз, и я стряхнула морок. — Во имя Мэб, что мне тебя потом по всем картинам искать? Чувствую, намучаюсь я с тобой. Ну да ладно, ведь не только я.
Улыбка хозяйки стала такой слащавой, что захотелось попить воды, иначе во рту слипнется. Все эти намёки мне порядком надоели, и я уже собиралась спросить матушку Гайте, что она имеет в виду, но та распахнула неведомо откуда взявшуюся в конце коридора дверь и жестом поманила меня.
— Входи, дева, у нас за столом всегда рады приятной компании, — с иронией произнесла хозяйка, вталкивая меня внутрь.
Я очутилась в просторной светлой столовой, заполненной обычными девушками, не из местных. Они сидели за длинным столом, одетые в одинаковую тёмно-зеленую униформу, просторное платье-тунику, доходящую до средины икры, но стоило нам появиться, как стук ложек и звон стаканов разом стих, а воспитанницы матушки Гайте испуганно посмотрели на меня.
— Знакомьтесь, это новенькая. Дивона, — представила меня хозяйка с неизменной улыбкой, играющей ямочками на её пухлых щеках.
Воспитанницы окинули меня оценивающим взглядом и сразу потеряли интерес, вернувшись к прерванному ужину.
— Эй, кто там есть? Несите приборы, — крикнула моя патронесса, и в дальней стене отворилась дверь, в которую мог пройти только семилетний ребёнок или кто-то с него ростом. Так и получилось, зелёное существо, похожее на гоблина и тех носильщиков, которых я видела в порту, пошаркало к столу с пустой глиняной миской и такого же потрёпанного вида чашкой. Вид у него был печальный, а меня существо окатило таким презрением, будто эту зачуханную миску я вырвала из королевского сервиза его бабушки.
— Фолкор, пошевеливайся, а то превращу тебя в крысу!
Оно подняло непропорционально маленькую голову и посмотрело на хозяйку так, будто хотело сказать: «Лучше так, чем как сейчас».
В сердце закралась жалость: одежда Фолкора выцвела и полиняла, длинные пушистые смолянистые волосы давно не видели расчёски. Жизнь беднягу явно потрепала.
— Ничего, я потерплю. Не превращайте его, пожалуйста, — вступилась я за существо, и оно одарило меня внимательным взглядом. В бирюзовых глазах промелькнул интерес, впрочем, вскоре гоблин потерял ко мне интерес, изобразив на лице выражение тупой покорности.
— Не следует водить дружбу с лепреконами, Дивона. Они всё равно будут тебя ненавидеть. Их природа так же уродлива, как и внешность,— хозяйка говорила всё это с таким открытым пренебрежением, ничуть не стесняясь Фолкора, что в глубине души я поняла, с чем связана подобная ненависть угнетённых. Если сто раз сказать в глаза человеку, что он свинья, в конце концов, тот захрюкает. А не человеку и подавно.
Я села на скамью рядом со стройной девушкой низкого роста. Соседка отодвинулась и произнесла шёпотом: