Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2
Шрифт:
— Придурь, — буркнула я под нос. — Нейт Блайн, быть может, вы освободите меня, и мы поговорим спокойно?
— Спокойно? — он ухмыльнулся. — В нашем доме пятна крови, вас обвиняют Темнейший знает в чём…
— Я этого не делала.
— Разве я могу вам верить?
Я скрипнула зубами. Вот ведь подстава!
— Да, действительно. Вы имеете полное право не верить мне, но объясниться хотя бы можно? Освободите меня, я не собираюсь сбегать.
Когда магическая сеть ослабла, я слегка покачнулась, схватившись за шкаф. Норвин меня отпустил, но я кожей чувствовала его негодование, смятение и что-то ещё.
— Спасибо.
— Пожалуйста, —
Мой муж… хотя, могу ли я теперь так его называть? Он был напряжён и задумчив, брови сошлись на переносице, лоб прорезали вертикальные складки. Вскоре Норвин нарушил это неприятное молчание.
— К сожалению, у меня не было на вас времени, иначе я бы раскусил вас раньше. А потом я вспомнил, что вы говорили о молнии, — он замолк на самой интригующей ноте, испытующе глядя мне в глаза. Я почувствовала, как жар заливает щёки, словно была какой-то девочкой. Впрочем, реакцию можно было списать на то, что это тело гораздо моложе и чувствительней.
— Молния. Магическая гроза.
Он кивнул.
— Я навёл справки и узнал у погодников, что в тот день, когда вы приехали в Левилль, действительно была замечена подозрительная магическая активность. Это говорит о том, что гроза могла быть необычной. Я слышал о том, что попадание молнии может вызвать самые разные последствия, вплоть до обретения новых способностей, но о потере памяти никто не говорил, об этом не писал и Корнелиус Гульд в своей книге. Я сразу об этом не подумал, каюсь, но ваш жаркий интерес к труду этого мага… — Норвин многозначительно хмыкнул. — И я решил посмотреть, что будет. Я ведь говорил, что тоже в какой-то мере исследователь. Вы не слишком-то старались маскироваться. Приложи вы больше усилий, я бы долго гадал, что с вами не так. К тому же вселение в тело чужой души — настолько редкое явление, что кажется сказкой, бредом воспалённого сознания.
Я тоже думала, что попаданство — это сказка для взрослых, пока сама не стала невольной её героиней. И сказка становится всё тревожней. Но Норвин снова выглядел почти спокойным и холодным — это обнадёживало.
— И что дальше?
— Потом я захотел проверить вас артефактом, — продолжил он свой рассказ.
— Артефактом?
Я не понимала, о чём речь, и Норвин криво улыбнулся.
— Да. В моём доме. То самое изумрудное колье. Камни теряют цвет, если соприкасаются с нецелителем, но на вас они засияли ярче, чем прежде.
— Вы сомневались в том, что я настоящая целительница? Вы ведь знали, что я уже успела сделать.
— Я всегда во всём сомневаюсь. Вы попали в тело целительницы, но ведь душа играет куда большую роль. Тем более я лично не видел, как вы применяете целительскую магию, вы могли использовать другой вид магии или вообще немагические навыки. И тогда я решил навесить на купол прослушивающие печати.
Прослушка?! Вот чёрт! Недаром интуиция кричала, что что-то не то, но мой не в меру болтливый язык жил собственной жизнью. Ох, сколько мы с Пискуном трепались о всяком, ещё и Норвина обсуждали. Интересно, что он успел услышать?
— Я просил вас о честности, просил не лгать… — продолжал распекать меня Норвин. — Вы кивали, прекрасно зная, что накопился огромный ком лжи. Не понимаю, на что вы вообще надеялись.
— Ну как вы не понимаете? Я же просто боялась. Боялась! Особенно после того, как узнала, как в вашем мире обходятся с подселенцами. Думаете, я хотела куда-то попадать? — я нервно усмехнулась и заёрзала в кресле. — В совершенно чужой и опасный мир, где нет нормальной медицины, где женщина — всего лишь придаток к мужчине и детям, где нет, в конце-концов, привычных удобств — унитаза, стиральной машины и мультиварки. Думаете, эти руки могли бы причинить кому-то вред? — я вскинула ладони, увидела кровь, быстро вытерла её о платье и подняла снова. — Я даже мухи не обидела! Хотя нет, мух я обижала, но это к делу не относится.
Вдруг в кармане что-то зашевелилось, и на свет вылез Пискун. Я даже не заметила, когда он успел туда просочиться.
— Подтверждаю! — Пискнул тоненький, но отважный голосок. — Она не сделала ничего плохого!
Я погладила тиина по шёрстке. Нейт Блайн молча выслушал пушистого защитника. Я не могла прочитать по его мимике, что он на самом деле думает. Норвин обладал потрясающим талантом делать "лицо кирпичом".
— Этим вечером я решил немного послушать, что творится в доме. Как раз появилась свободная минута, — он многозначительно замолчал и вскинул бровь. — И услышал много интересного. Это подтвердило все мои догадки и опасения. Из ваших слов даже дурак бы понял, что вы не из этого мира. До этого момента вы казались мне неопасной, поэтому я не стал нестись сюда, сломя голову, хотел подождать до утра, но вы вытворили Темнейший знает что! Я как лёг спать после трудного задания, когда ощутил волнение защитного купола. Сначала он отреагировал на кровь, потом на вторжение гвардейцев. Пришлось срочно срываться.
— Но я действительно не делала ничего плохого, — и рассказала ему о том, как в дом среди ночи ввалился парень с Лесси на руках. — Я не могла выставить его за дверь сразу же, как это сделали лекари из гильдии.
— Они имели право отказать ей в помощи. Лекари всегда были особым сословием, обвинить их в чём-то сложно, если нет железных доказательств намеренного вредительства или убийства.
— Они бы не спасли её, даже если бы захотели, — перед мысленным взором встало бледное лицо Лесси. — Повреждения были слишком серьёзны даже по меркам моего мира. И лекари это прекрасно понимали. Она могла умереть ещё по дороге.
— Теперь должны выяснить, кто в Левилле или его окрестностях занимается запрещённой деятельностью.
— Вряд ли это будет легко.
По истории собственного мира я знала, что таких умельцев во все времена было много. Они делали подпольные операции, несмотря на грозящее наказание, потому что отчаявшиеся женщины приносили последнее и тщательно скрывали их имена.
— Уверена, что кто-то из лекарей, скорее всего нейт Ойзенберг, меня подставил, — озвучила я свои мысли. — Отправил юношу ко мне, а сам написал анонимку гвардейцам.
— Нейт Ойзенберг, говорите? Чем вы успели ему досадить? Я думал, только нейт Лейн вас терпеть не может.
И тогда я рассказала о нашей взаимной любви и приязни с лекарем. Жаловаться и ябедничать я не любила, но это было необходимо, чтобы обелить себя хотя бы в глазах Норвина.
— Вы знаете, что ваш неуёмный энтузиазм сыграл с вами злую шутку? — спросил он, когда я замолчала.
— Понимаю. Но что мне оставалось? Забиться в нору и сидеть, не высовываясь? Я так не могу. У меня есть ценнейшие для этого мира знания, с помощью которых я хочу вывести лекарское дело на новый уровень. Медицина была и есть моя жизнь.