Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2

Марей Соня

Всю ночь я погружалась в мутную дрёму, потом подскакивала с бешено колотящимся сердцем и щупала лоб Норвина. У него поднялась небольшая температура, он что-то шептал во сне, голова металась по подушке. Я поила его противовоспалительным отваром из трав и водой, гладила по голове и шептала слова успокоения. Даже в нашем немагическом мире знали о силе так называемых заговоров.

А под утро закончились остатки сил, и я просто вырубилась.

Разбудил меня чей-то громкий чих. По слезящимся глазам я поняла, что чих был всё-таки моим. Это подтвердил и Пискун, который,

не зная как меня добудиться, пощекотал шерстяным бочком кончик носа. Я сначала даже не поняла, где нахожусь и какое сейчас время суток, а то, что происходило вечером и ночью, казалось не более, чем сном.

— Ну наконец-то проснулась! — сказал тиин с укором. — Про пациента не забыла?

Я подскочила как ужаленная. Ох, это точно был не сон! Тревога схватила за горло, а ледяной ручеёк страха скользнул вдоль спины.

Норвин спал на диване, укрытый покрывалом. Всё такой же бледный и бесчувственный, но грудь под повязкой вздымалась ровно. Я обхватила мужское запястье, чувствуя, как под пальцами бьётся артерия — часто, поверхностно. Не удивительно, ведь Норвин потерял много крови.

— Если он всё-таки помрёт, все его счета и имущество будут нашими, — заметил прагматичный товарищ, чем вызвал во мне бурю негодования.

— Надеюсь, ты пошутил, варежка меховая, — я бросила на фамильяра сердитый взгляд. — Он ведь тебе нравится, как ты можешь так говорить?

— Эллен мне тоже нравилась. Но, если бы она не погибла, я бы не встретил тебя. А ты мне нравишься больше.

— Ой, помолчи, пожалуйста, шкура меркантильная. Не каркай под руку. И не пищи.

Я уже давно поняла — когда ему надо, он очень даже милашка, но чаще всего просто мелкий циник.

Пока любопытный тиин сказал по спинке дивана, я хлопотала над Норвином. Приподняв голову, по каплям влила в рот воды и немного противовоспалительного сбора. Температура тела была чуть выше нормы, на висках выступила испарина, и я ждала, что сегодня к вечеру Норвин уже придёт в сознание.

Может, попробовать обезболить магией? Обезболивание, как и в традиционной медицине, было местным или общим, этот способ я узнала из учебника по целительству. При местном воздействие шло непосредственно на место травмы, при общем — на мозг. Целитель прикладывал ладони к вискам пострадавшего, посылая туда импульсы.

Я размяла пальцы и потянулась к голове Норвина, но помешал Пискун.

— Эл, я ни на что не намекаю, но у твоего мужа развивается магическое выгорание.

Ему не хватало только профессорских очков, так заумно он говорил.

— Я уже рассказывал, что боевых магов оно затрагивает сильнее всего, у них самые энергозатратные заклинания. А нашему пациенту не помешает немного простого женского тепла.

Я выпрямилась и окинула мужа придирчивым взглядом.

— Предлагаешь мне обесчестить спящего?

Фамильяр смущённо захихикал.

— Хотя бы поцеловать. Только помни, в таком тонком деле главное чувства! Искренние и настоящие.

У нас уже был один поцелуй. Точнее, не поцелуй, а невнятное недоразумение, я даже понять ничего не успела.

— У тебя же есть к нему какие-то чувства?

—

Я им дорожу, это правда. Он моя… — я на мгновение задумалась, пытаясь подобрать слова, — …поддержка и опора в этом мире. Он не предаст, это я знаю железно. Для мужчины это самое главное качество.

— Ещё он красивый, — продолжил за меня Пискун.

— Ага. Но это, скорее, приятный бонус.

— Ты скучная.

— Знаю.

Взгляд остановился на губах мужа — сухих и обескровленных из-за болезни. У моего первого мужа были тонкие и вечно поджатые губы, у второго — эдакие вареники, но тогда они казались мне безумно чувственными.

У Норвина же был благородный и мужественный рот. Знаю, это фраза-клише из женского любовного романа, но она идеально подходила к ситуации.

— Только целовать надо в губы! А то не подействует, — напомнил фамильяр, внимательно за мной следя.

Я никогда прежде не пользовалась беспомощным положением мужчины, но ладно. От него не убудет, я ведь во благо.

— Отвернись, — попросила я Пискуна, который занял самую удобную позицию, при этом ещё и вытаращился с любопытством. Под прицельным взглядом невинных глазок я, бывшая дважды замужем, покраснела как девочка.

Тиин вздохнул и демонстративно отвернулся.

— Не забудь, только в губы.

— Отстань!

Уффф… это гормоны молодого тела шалят, не иначе. Отчего тогда сердечко так зашлось? Отчего вдруг бросило в жар?

Я упёрлась коленом в диван, одной рукой взялась за спинку, другой — за подлокотник. Медленно нависла над мужем и замерла на мгновение, грея его губы своим дыханием и искренне желая ему выздоровления.

Ещё секунда…

— Эл, а у людей бывает брачный сезон?

Скрипя зубами и пытаясь не взреветь и не испепелить мелкую заразу взглядом, я процедила:

— Умолкни, иначе метлу натравлю.

Похоже, Пискуна угроза испугала, потому что воцарилось гробовое молчание.

Восстановив дыхание, я припала к губам моего спящего красавца в целительном поцелуе. Каково же было удивление, когда я ощутила глубоко в груди зарождение горячего вихря — потоки магии понеслись по каналам, поднимаясь выше и выше: по лёгким, к горлу, губам. От меня — к нему.

А в следующее мгновение я почувствовала, как на стратегически важное место чуть ниже поясницы легло что-то увесистое. По ощущениям похожее на загребущую ладонь. Ещё так по-хозяйски она легла, побуждая к дальнейшим действиям.

Хм, да пациент скорее жив, чем мёртв!

До слуха донёсся хриплый стон, похожий на стон боли. Я испуганно отстранилась.

— Эллена… — прошептал Норвин, морщась и не открывая век.

Рука его бессильно упала.

И как это понимать? Лекарство действует? Я не навредила?

Пискун радостно взвился к потолку. Он-то больше разбирается в таких вещах, значит, я всё сделала правильно. Пушистый хитрец издал новый победный возглас, и я смогла выдохнуть с облегчением.

— Ты на верном пути, моя дорогая ученица! Ещё немного практики, и твой муж будет как новенький, — потом хитро сощурился: — Главное до смерти не залечить!