Попаданка в семье драконов
Шрифт:
– Всё обойдётся.
«Арен, пожалуйста, попроси отца не сильно мучить Жэнарана».
«Если он всё расскажет, никто его мучить не будет, мы не живодёры».
На прощанье сжав плечо Вильгетты, обхожу её сжавшегося на полу отца и ловлю руку Арена, переплетаю наши пальцы. Его дрожат, выдавая сдерживаемую ярость.
Я тяну его к двери: вывести скорее, пока злость не взяла верх, к тому же чем быстрее уйдём, тем быстрее император с Элоранарром и Жэнараном покинут камеру. Вильгетте не надо наблюдать за унижением папы,
Тяну Арена сильнее, он уже разворачивается. А у меня сжимается сердце.
Нет, я так не могу!
Поворачиваюсь к императору:
– Пожалуйста, отправьте Вильгетту и Нику во дворец. Или пусть Арен отправит. Зачем им здесь сидеть?
– Вы не убьёте папу? – сипло шепчет Вильгетта и соскальзывает на пол, на колени. – Пожалуйста.
Элоранарр приоткрывает рот, явно чтобы сказать какую-то колкость, но я перебиваю:
– Если он будет сотрудничать и верно служить – не убьют.
– Буду сотрудничать, буду верно служить, – бормочет Жэнаран. – Я всё осознал. Золотые драконы – самые сильные, только золотые будут занимать трон империи.
– Почему для такой понятливости существ надо припугнуть покусанием и обжариванием? – Элоранарр вскидывает руки. – Никогда этого не пойму. Мы же такие добрые, а нас вечно доводят до звериного облика и плевания огнём.
«Арен, пожалуйста, забери их отсюда, это же кошмар – сидеть здесь и ждать».
«Ждать во дворце лучше?»
Не знаю даже, что на это ответить. Лучше? Нет?
Император трижды хлопает в ладоши, и дом снова потрескивает.
Наконец я придумываю нормальный вариант: «Скажешь ей, что никто её папу не убьёт, просто припугнут, чтобы глупостей не делал».
Прикрыв глаза, Арен глубоко вдыхает. Бушующее внутри него пламя чуть успокаивается. Мягким бесшумным шагом он приближается к Вильгетте и кладёт руку на её дрожащее плечо. Внутри меня тоже разгорается пламя – ревнивое, собственническое, вопящее: «Моё!» По губам Арена пробегает усмешка, и он исчезает в вихре золотого огня.
И всё. Нет его, не возвращается обратно. Ника растерянно хлопает ресницами.
С исчезновением дочери Жэнаран ещё больше съёживается. Какой-то он трусоватый. Может, Фламиры его просто запугали?
Арена всё нет…
Что он там делает с Вильгеттой?
Золотой вихрь поднимается за моей спиной, бросает на всех тёплые отсветы, и горячие руки сжимают плечи.
– Вильгетта в надёжных руках, никому лишнего не сболтнёт. А Никалаэду я бы оставил здесь. Пусть Элор устроит в резиденции и на рабочих местах ревизию, а она понаблюдает. Может что-нибудь интересное почувствует. Да и пришли мы с ней, внезапное исчезновение будет выглядеть подозрительно. Надеюсь на вас.
«Так… в каких надёжных руках ты оставил Вильгетту? Надеюсь, ты её не в тюрьму посадил?»
Разворачивая меня к двери, Арен отзывается в мыслях: «В надёжных руках Бальтара,
Он подталкивает меня ближе к выходу, отворяет дверь и, первым проскользнув в коридор, вытягивает за руку. Захлопывает створку, изолируя нас от приподнявшего бровь Элоранарра, императора, растерянной Ники и Жэнарана.
Эта поспешная таинственность и странное настроение Арена отвлекают меня от беспокойства за Нику, хотя… там ещё Дарион и Риэль, о Нике есть кому позаботиться. К тому же драконы вряд ли страшнее архивампиров, а с ними Ника дело имела.
Арен придавливает меня к стене, прижимает горячим телом, закрывая от слабого сияния магических сфер. В тени его лица тусклым золотом отливают глаза. Мне и тревожно, и хорошо от его близости, от контраста прохладной твёрдой стены и такого уютного, родного тела.
– Ты ревнуешь меня, – шепчет Арен.
Вспоминается его довольная улыбочка. К лицу приливает кровь, дыхание сбивается, и я стыдливо отнекиваюсь:
– Нет, что ты. Зачем мне ревновать? Я же твоя денея, – невольно улыбаюсь: так что никаких любовниц не будет даже через сто лет.
– И всё же ты ревнуешь, – его тёплое дыхание скользит по скуле к уху, я вся покрываюсь мурашками, – собственница моя… Ты мне кое-что должна, не забыла?
Глава 11
– Я должна? – недоуменно хлопаю ресницами. – Что?
Арен прикусывает мочку уха, поглаживает его языком, шепчет жарко:
– Ты обещала меня поцеловать.
– А-а…
– Сама, – Арен мягко касается губами моей шеи, пробирается поцелуями до подбородка. – Сама обещала меня поцеловать.
Золотые крылья поднимаются из-за его спины, закрывают нас, окончательно погружая в темноту.
– А у тебя очень плотные перепонки, – бормочу растерянно. Мы тут все в серьёзных делах, а он так припирает к стенке и просит… как-то смущает это. Нервно тереблю кружевной воротник Арена. – А у тебя у отца пуговицы были не застёгнуты…
– Лер-ра, не отвлекайся. Я жду поцелуя.
– А вдруг нас увидят?
– Тогда тебе лучше поспешить, – выпрямившись, Арен проскальзывает ладонями в разрезы на спине и щекотно поглаживает бока. – Иначе мне придётся принять экстренные меры.
– Какие?
– Щекотать тебя.
– Ладно-ладно, сдаюсь. – Приподнимаюсь на цыпочки. Тихонько дую на подбородок Арена, на его губы. – Как же такого драконищу не поцеловать.
Скольжу языком по его приоткрытым губам, запускаю пальцы в мягкие кудри. Сердце бешено стучит. И хотя под куполом крыльев ничего не видно, я закрываю глаза и целую. Арен сразу обнимает меня, прижимает, перехватывает инициативу. Жадно прикусывает губы, поглаживает языком, сердце стучит ещё быстрее и по телу пробегает истома…