Попаданка

""

– О нет, опять! – в унисон воскликнули Лида и Маркурио. Я погрозила им кулаком.

– О боги… – вздохнул Седобородый, устало потирая лоб. – Партурнакс живет в уединении на самой вершине горы. Он редко говорит с нами и никогда – с чужаками. Встреча с ним – великая честь.

– У-у-у, опять на верхотуру пилить… Мало мне будто семи тысяч ступеней было…

– Только те, чей Голос силен, могут найти путь. Идем, я научу тебя Крику, который откроет путь к Партурнаксу, – Арнгейр поднялся и выжидающе уставился на меня.

– Какое «научу»? Ночь на дворе, мы устали, замерзли и хотим спать, – мигом заныла я. – Будь человеком, а? Давай завтра!

– Не буду, – отрезал старик, подцепляя меня за локоть и поднимая со стула. – Давай, девочка, не ленись, в Совнгарде отоспишься!

– Изверги-и…

Мы выбрались во внутренний дворик, где раньше я учила Крик Стремительного Рывка. Лидия и Маркурио, не желая пропускать бесплатный цирк, увязались за нами.

Стемнело, метель разыгралась не на шутку, поднимая непроницаемую снежную дымку, промозглый ветер норовил содрать с плеч плащ и проникнуть сквозь плоть до самых костей. Маркурио-то хорошо – маг быстренько создал шарик магического огня и невозмутимо грел ладони. Лидия вцепилась ему в локоть и тоже претендовала на свою долю тепла. Я же подумывала о том, чтобы гаркнуть на онемевшие лапки Огненным Дыханием, но вот незадача, я его не знаю.

Остановившись у подножия занесенной снегом лестницы, Арнгейр посмотрел наверх. Я проследила за его взглядом и увидела, что проход на вершине перекрывает еле видный из-за снежного полога переливающийся туман.

– Эта дорога ведет к Партурнаксу. Я покажу, как ее открыть, – сказал он, абсолютно не обращая внимания на собачий холод. – Я открою тебе свое знание Чистого Неба. Это наш последний дар тебе, Довакин. Используй его мудро.

====== Глава 16 ======

Я из последних сил брела по заснеженной тропинке, ведущей вверх, чувствуя, как ноги наливаются свинцом, плащ на плечах становится все тяжелее, а глаза слипаются. Хотелось упасть в кажущийся таким мягким сугроб и заснуть. Ну, Арнгейр, погоди, выберусь живой – бороденку-то твою повыщипаю. Жаль, Убийца осталась внизу, она бы меня быстренько в чувство привела.

Ветер свистел в ушах, заглушая остальные звуки, ресницы смерзались, и я пропустила тот момент, когда из непроницаемой белой пелены вынырнуло нечто полупрозрачное, похожее на змею. Оно торжествующе затрещало и обдало меня волной холода. Я взвизгнула и на автомате выдала парочку молний. Привидение притормозило. Я как раз успела вспомнить манипуляции, продемонстрированные мне Маркурио, и даже смогла вызвать огонек. Слабенький, правда, но и он сработал – ледяная тварь пару раз треснула и расплылась дымящейся лужицей.

Дальше дело пошло быстрее, я сообразила, что метель можно разгонять Чистым Небом, и перестала спотыкаться и тащиться на ощупь, как слепой котенок. Первое время после использования Крика меня слегка пошатывало, но потом привыкла.

Когда я добралась-таки до вершины, уже совсем стемнело. На иссиня-черном небе переливалось яркими красками северное сияние. Залюбовавшись на это зрелище, я закономерно прощелкала клювом появление Партурнакса.

Дракон аккуратно приземлился, взметнув снег и немного засыпав меня, и по-птичьи склонил голову.

– Дрем Йол Лок. Приветствую, вундуник. Я Партурнакс, – у него оказался очень приятный глубокий голос с рокочущими нотками. – Кто ты? Что привело тебя на мою струнма… мою гору? – он немного запнулся, подбирая слово из человечьего языка.

– Думаю, тебе и так это известно, – улыбнулась я, отряхивая снег с одежды и поморщившись, когда он попал за шиворот и обжег кожу.

– Это правда, Довакин. Прости меня, – покаялся дракон. – Давно я не вел тинвак с незнакомцами и поддался искушению растянуть наш разговор.

– Лучше терпеть, чем утолять голод? – кивнула я. – Понимаю.

– Верно. Если ты не поддаешься искушению в малом, это помогает кванар… – он снова умолк, подбирая нужное слово, – отказываться от большего. Скажи, зачем ты здесь?

– Мне нужно выучить Драконобой.

– Дрем. Терпение, – пророкотал Партурнакс. – Есть формальности, которые должно соблюдать при первой встрече двух Дов. По давней традиции сперва говорит старейший. Слушай мой Ту’ум! Ощути его костями своими. Борись с ним, если ты Довакин!

Сначала я испугалась, что он дыхнет огнем на меня, но дракон немного неуклюже развернулся к заснеженной полукружной стене и Крикнул. Пламя охватило ее, растапливая снег вокруг и выплавляя в камне Слово Силы.

– Зачем ты здесь, если не ради тинвак? – поинтересовался Партурнакс, довольно осматривая дело Голоса своего.

Я медленно подошла ближе, чувствуя, как в груди становится ужас как горячо. Жар растекался по всему телу и становился все сильнее и сильнее. Я, задыхаясь, упала на колени и принялась зачерпывать снег, но он таял в моих руках. Испугалась, что сейчас не выдержу и сгорю.

– Дар, Довакин. Йол, – до моих ушей донесся голос Партурнакса. – Пойми Огонь, как его понимают Дов.

И я поняла. Откинула прочь все мысли и отдалась этой всесокрушающей силе, что течет в жилах драконов. Жар стал частью меня, переставая причинять боль, и я рассмеялась, ощущая странную эйфорию.

Очнулась мордой в сугробе, немного подтаявшем, но все еще мягком. Прежнего огня внутри не чувствовалось, снова стало холодно и неуютно.

– Мамочки, что это было? – поинтересовалась я, с трудом вставая на ноги и хватаясь за гудящую голову.

– Огонь, – ответил Партурнакс. Клянусь, я видела улыбку на его костяной морде. – А теперь – покажи себя. Приветствуй меня, как Дов!

Я озадаченно посмотрела на него. Под сердцем снова разлилось приятное тепло, я сосредоточилась на нем и представила, как оно разгорается все сильней, и через мою плоть проходит сокрушающая стихия.

– Йол!

Языки пламени ласково облизали морду ящера, не причинив вреда, и развеялись. Партурнакс довольно хмыкнул.

– Да, сошседов лос муль. В тебе сильна кровь Дракона, – он удовлетворенно прищурился. – Давно мне не приходилось говорить с сородичем.