Попаданки домой не возвращаются!

Китра-Л

Печать на запястье горела жидким огнем. Будто вся моя суть обернулась против проклятой метки, ведя с ней непримиримый бой. Она желала избавиться от инородной магии, выжечь скверну любой ценой.

Так себе формальность.

— Она вынуждает меня делать то, что я не хочу.

– Только до тех пор, ты не поймешь, какие поступки для тебя благоприятны, а какие — нет.

Я открыла рот, чтобы выдать гневную тираду, но из горла не вырвалось ни звука. Не из-за магического запрета. Как-то резко я осознала, что все. Дверь закрыта и стучаться

в нее бесполезно. Хозяева отсутствуют.

Это странное понимание охладило мой пыл.

Грустно вздохнув, я махнула рукой.

— И что теперь?

Гера указал, на спрятанную посреди склона разбитую каменную лестницу.

— Мы еще не в Лэйтарии. Это перевалочный пункт. Так просто в империю не проникнуть. У нее отменная защита. — Он провел ладонью по воздуху, будто считывая информацию. — Хм, давненько меня здесь не было.

Загнав чувства поглубже, я стянула теплый жилет, и перекинула через локоть. Закатала рукава и расстегнула пару верхних пуговиц. Солнце палило безжалостно и беспощадно, прямо как логика Геры.

Сделав пару глубоких вдохов, я поплелась к выбитой в скале лестнице.

— Аня…

— Сама, — перебила я, проходя мимо.

Мужчина улыбался так широко и уверенно, что меня пробрала дрожь.

«Почему в качестве Избранной я всегда попадаюсь всяким психотичным личностям? — мысленно вопросила у богов Центра.» Впрочем, ответа дожидаться не стала. Впереди ждали полторы сотни ступенек, а это почти столько же секунд. Плюс пятнадцать минут перерыва на каждые пятьдесят шагов. А значит, я могла успеть разобраться, как же вылезть из очередной ямы. Ну не мог отказ от предназначения автоматически превратить меня в лэй!

Немного погодя, за мной последовал Гера.

В общем-то, маньяки именно так себя и ведут.

— 21 -

— Гера, я не хочу в твой мир.

Вот, сказала.

На самом верху, когда последними преодоленными ступеньками стали те, что вели внутрь акрополя. В забытый памятник архитектуры с полуразрушенными колоннами серовато-пепельного оттенка. Когда-то они сверкали белизной, но солнце, соленый воздух и время изъели крепкий камень. Гладкий отполированный до зеркального блеска пол был испещрен царапинами и рытвинами, что подобно морщинам на лице вековой старухи покрывали тело Не-Парфенона.

— Я хочу домой. — Остановилась я у одной из наиболее сохранившихся колон. Жилет аккуратно прижала к себе, скрывая правую руку. Поднимаясь, я незаметно счищала с нее кровь. В месте, где Гера нарисовал непонятные знаки, так сильно пекло, что казалось под засохшей коркой обязательно обнаружится выжженная до самых костей клеймо. — Мне нравится мой мир и моя повседневность. Да, это не так пафосно и эпически, но это моя жизнь.

— Ошибаешься, Аня.

Гера направился к дальней части Не-Парфенона, которая выходила к океану. У самого края стояла одинокая арка. Предназначение у нее могло быть только одно.

Я сцепила зубы, втягивая воздух.

Боль в запястье не успокоилась. Наоборот, она постепенно нарастала.

Когда под слоем засохшей крови не нашлось ничего кроме порезов от щупалец фата, я крепко задумалась. У лэй выйосы напоминали рисунки хной. У меня на коже отпечаталось ровным счетом ничего. Это наводило на мысль, что действия Геры не привели к созданию полноправно работающего вейоса. Его требовалось доработать. Но не здесь, а в Лэйтарии.

Причин могло быть много. Возможно, вейосы ставятся в несколько этапов. Или их ставит специальный орган, вроде одного из тех странных комитетов. Или они окончательно активируются при особых условиях. Будь дело в только в кровавой печати, Тинхе давно бы начертил мне ее прямо на лбу.

Так как же Гера меня контролирует? Также, как делал Тинхе! А ему я могла сопротивляться. Но — то Странник, а у тут Незыблемый. Да, он сильный. Когда-то таковым был. Враждебный мир хорошенько потрепал представителя золотой расы. Его дар отличается от дара Врага? А то! Магия была дана непосредственно Атросом, а не видоизменялась из поколения в поколение. Почти как у меня. За тем исключением, что дар Геры достаточно зрелый, а мой закономерно зовется Малышом.

И все же, это значит, заклинание можно снять.

— Надо было уходить с Виталием. — Вздохнула я.

Гера напрягся. Все это время он проверял сохранность иероглифов на арке. Сгущающийся вокруг воздух намекал, что работоспособности портал не потерял.

— Что ты сказала? — мягко переспросил кареглазый мужчина, прекращая манипуляции с порталом.

Малыш не мог помочь. Поэтому я обратиться к исконно женским способностям, на которые природа не поскупилась.

— Говорю, следовало уйти с Виталием и Мариной. Наверное, они уже выбрались из Немерности и едут по домам.

Гера медленно повернулся.

— Они покинули актовый зал?

Я кивнула.

Лицо Геры застыло. Под рубашкой напряглись мышцы, а скулы будто свело судорогой.

— Почему?

— Спать, наверное, хотели. Завтра понедельник. Всем на работу.

— Что ты сказала ему, Аня? — при всем пугающем виде, голос Незыблемого прозвучал неожиданно ласково. Арка была забыта. Все внимание обращено на меня. — Он был сломлен и разбит. Выжжен дотла. Слабый и забывший о своих целях. Он не мог уйти. Что ты ему сказала? В какую ложь он мог поверить?

— Никакой лжи. Просто объяснила, как соединить обратно душу с телом, чтобы без проблем покинуть Немерность.

В этот раз я не стала отступать, когда Гера отпустил нить магии, вспарывающую замок закостеневшего портала, и шагнул ко мне.

— Эта грань нерушима. — С нажимом произнес он, все еще оставаясь в допустимо-мягких рамках контроля.

— Но Виталий как-то находил лазейку раньше. Потом забыл, но лазейка-то никуда не делась. И вот пришла я и сорвала джек-пот. Избранная!

— Нет, не ты. — Жестко, четко, бескомпромиссно. Здравствуй, спящий Незыблемый. — Тебе не откуда было узнать.