Попади ты пропадом! Часть 1. Выхода нет
Шрифт:
Воздух покачнулся перед лицом, и Элси догадалась, что молодой незнакомец мотнул головой.
– Ничего, – успокоил главный. От него уже не веяло тем благоговением, что так пьянило Элси сначала. – Поймут, что убегать бесполезно, и перестанут воду мутить. Вспомни прошлую Игру.
Словно в подтверждение его слов, снаружи донёсся бешеный крик. Кажется, вопила та, что твердила про горящий Массачусетс. Пейтон. Элси понятия не имела, что такое Массачусетс, и с чем его едят, но сейчас вопль Пейтон не походил на баловство безумной. Он был преисполнен настоящей болью: дикой, струящейся, обжигающей.
– Отравили,
– Она не двигается! – панически взвизгнул кто-то. – Она лежит и не двигается! Вообще!
– Сможешь идти? – вдруг сказал парень и немного отодвинулся.
Элси нащупала стену и кивнула. Его рука сначала скользнула по плечу, а затем и вовсе исчезла. За ней убежало и приятное тепло.
Крик затих. Тишина окутала так быстро, что Элси услышала чье-то густое дыхание рядом.
– А теперь все сели! – рявкнул властным голосом главный.
Зашуршали подошвы, заскрипели стулья. Тихий шепот напоминал рой пчел.
– Салли! – от громогласного возгласа Элси даже подпрыгнула.
– Она убежала. Может, чтобы охрану вызвать? – заговорил Дарэл. – Господин, вам сообщение из Аделланского верховенства. Велели передать, что ждут вас немедленно.
– Одну минуту. Только угомоню новоприбывших. Жди меня у входа.
Тихие шаги удалились по коридору. Элси повернулась спиной к стене и выдохнула. Теперь она понимала, что к чему, но легче от этого не становилось. Все эти женщины – и она тоже – вдали от дома, и возвращения не предвидится. По крайней мере, в ближайшее время.
Неприятная тошнота вторглась под рёбра. Захотелось сплюнуть. Элси закрыла рот ладонями, опасаясь, что её стошнит прямо на людях.
– Бледная, тебя тоже касается! – прозвучал грубый голос над головой.
– Не трогайте её! Не заметили, что она не видит ничего? – заговорила в стороне девушка с бархатным голосом, что ранее беспокоилась о сыне.
– Никому! Никому не позволено мне перечить! – мужчина не кричал, он просто говорил, но так мощно, что жилы тряслись под коленками.
– А я не буду молчать! Кто вы мне, чтобы я вас слушалась? У нас сейчас не средние века и вы не великая Инквизиция!
– Чур Вас! – отрезала надменная.
– Девушки, если вы сейчас не прекратите будете все парализованы на сутки, как Пейтон. Вельвела, проходи и веди себя смирно, – новые шаги протянулись по паркету и затихли справа. – Тебя как зовут? – главный коснулся плеча Элси и потянул её к столу. Она покорно пошла, тихо прошептав свое имя.
– Я не стану играть! – продолжала спор бунтарка. – Не хочу и не буду! Я на это не подписывалась! Какой-то белобрысый актер мне не указ! Просто выйду сейчас из этого унылого учреждения, и все это закончится! Не могли декорации повеселей придумать?
– И я! Я тоже! И я! – закричали девушки.
– Не говорите, что вас не предупреждали, – главный отпустил Элси и слегка прижал её плечи, отчего та присела на стул.
– Достали, честное слово! Очень вовремя придумали в ролевку поиграть! – пробурчала бунтарка, удаляясь. Затем она пронзительно вскрикнула, и что-то шмякнулось на пол, как мешок с картошкой.
– Кто-то еще хочет?
Глава 2. Будь таким, как все
Айфинон склонился над темно-серой столешницей, чтобы изучить бумаги. Не мог сидеть, не мог читать. Мысли путались, а сердце выплясывало в груди, как ненормальное. Бросив стопку в сторону, он громко выдохнул. Лоренс однозначно сошел с ума от этих игр. Вызвал, какого-то падшего, магичек из загубленных миров. Смешно! Какая там может быть магия? Только равновесие нарушил.
Вера – это то, что в Аделлании давно обесценилось. Можно было верить во что угодно, но факт оставался фактом – магия умирает. Самовлюбленный Лоренс убеждал всех, что сможет её возродить. Глупец! Но у него в кулаке, как ни тяжело было это признавать, слишком большое доверие народа, и сейчас помешать плану Эдальгио не получится. Нужно только подорвать авторитет белобрысого.
Стигнайзез потер подбородок и заметил движение в стороне. Повернулся и осмотрел себя в отражении. Провел рукой по виску, проверяя не выбились ли пряди из хвоста. В зеркало можно глядеть, но прихорашиваться запрещено. Никаких шикарных и вычурных нарядов, никаких причесок. Волосы у всех жителей Аделлании длинные. Их можно собирать в хвост или косу. Стричь разрешалось только больных смертельными болезнями. Остальные же – безликие и бездушные. Все одинаковые.
Северная часть планеты отделена магической расщелиной и закрыта для Аделлании и ещё нескольких стран, что в Южном содружестве со времен существования нескончаемого Потока. Как давно это было?
Прадед Айфинона, великий мастер иллюзий – Борхен Стигнайзез, что передал дар внуку по крови, боролся за мир в стране и погиб за Аделланию. Бессмысленно. Страну уже не получилось спасти. Теперь нужно только разрушить все и на руинах построить новую.
Да, Лоренс однозначно тронулся, раз думает, что можно выдёргивать магичек с ТОЙ стороны. Ладно уж далёкие миры, это ещё как-то можно терпеть, но северянка! Настоящая жительница Риазы. Это перебор и жуткий риск. А землянки? Ну, на кой их так много? Ошибся Лоренс по-крупному.
Айфинон закрыл глаза и провел рукой по голове. Волосы были заглажены идеально, стянуты от висков назад. Давно появилась седина. С этими иномирянками столько проблем, как тут не поседеешь! Он должен что-то сделать, должен всё изменить.
Дверь вяло скрипнула. Стигнайзес обернулся.
– Как же я устала, – протянула Салли, вплывая в кабинет, как привидение.
– Ты долго, – Айфи шагнул навстречу и запустил пятерню ей за шею. Потянул за тугую резинку и распустил рыжие, как огонь, волосы. Женщина тихо пискнула от боли. – Прости, – шепнул одними губами.
– Я не могу так, – взмолилась она, вглядываясь распахнутыми зелеными глазами в его лицо. – Это слишком сложно. Участницы меня разбивают, рвут на лоскуты. Я воспитана иначе, не могу смотреть на этих разукрашенных и терпеть их выходки. Мы все погибаем от этих игр. Разве ты не видишь?
– Тише, – Айфинон закрыл ей рот поцелуем и прижал к стене. Им обоим просто нужно расслабиться. Отстранился, чтобы сказать: – Не думай ни о чём.
Салли вывернулась и, вжав пальцы в его грудь, смяла идеально выглаженную черную рубашку.