Попала! или Жена для тирана
Шрифт:
Ничего. Только лихорадочный стук сердца в груди, быстрая дробь каблуков, мне самой казавшаяся оглушительно громкой, и мягкая поступь накшерра. Мильдгита двигалась и вовсе бесшумно, сейчас ещё больше напоминая кошку.
В просторном зале перед золочёными дверями стояли стражники. В стороне возле диванчиков и кушеток заметила каких-то людей во главе с королевским лекарем. Придворных, военных, советников — не знаю, мне сейчас было не до разглядываний. При виде меня голоса смолкли и взгляды всех буквально впились мне в кожу. Стражники расступились, распахнули створки, ожидая, когда
— Ну же, давай, — прошипела на ухо ведьма. — Раздевайся и ложись к нему в постель.
— И что потом? — взволнованно выдохнула я.
По идее, если ему плохо, то ведь ничего не будет? Ведь не будет же?
— Прижмись к нему так крепко, как только сможешь, и молись своим светлым богам, чтобы спасли нашего короля.
Раздеться, прижаться… Что-то не нравится мне этот план.
Но делать нечего, пришлось соглашаться. Не смогу жить с осознанием, что у меня была возможность спасти человека, но я ничего не сделала. Постеснялась, отступила, струсила.
Прогнав последние сомнения, уверенно направилась в покои Редфрита. Позади остались Мильдгита и Лео, молчаливые стражники и сомкнувшиеся у меня за спиной двери. А впереди маячила постель со смятыми простынями и мужчина, которого сильно лихорадило.
Король то ли спал, то ли был без сознания. Впрочем, сон его уж точно не был безмятежным, и, даже находясь в беспамятстве, он страдал. По лицу, посеревшему, осунувшемуся, покрытому испариной, пробегала болезненная судорога. Снова и снова, отчего мне вдруг тоже стало больно.
Было больно видеть его таким.
На мне почти не было одежды. Один лишь халат, тяжёлым парчовым облаком приземлившийся к ногам. Дрожа всем телом, не от холода — от волнения, на цыпочках приблизилась к постели, скользнула взглядом по лицу мужчины, на котором резко выделялась каждая чёрточка, каждая морщинка, а кожа была такой белой, что даже отблески пламени не делали её ярче.
«Благодаря вашей связи ты сможешь облегчить его боль, разделишь с ним страдания», — вспомнились слова Мильдгиты.
Перспектива испытать то, что сейчас испытывал Редфрит, не воодушевляла, как и не воодушевлял тот факт, что придётся ночь напролёт прижиматься к чужому супругу. Тоже, кажется, абсолютно нагому.
Чувствуя, что меня саму сейчас начнёт лихорадить: от таких противоречивых эмоций, от мурашек, пробегавших по коже, скользнула под одеяло, закусила губу, почти до боли, и неловко придвинулась к королю.
Первое соприкосновение тел, волнующее, несмелое, и я, зажмурившись, провела рукой по груди мужчины. Холодная, почти ледяная, словно в нём уже не осталось жизни. Замерла, стараясь не дышать, ожидая обещанные ведьмой боль и страдания, но… Но ничего этого не было. А то, что почувствовала, стало для меня полной неожиданностью. Меня вдруг окутало теплом и странным, неуместным сейчас ощущением покоя. Сама не заметила, как расслабилась, и каменное плечо короля, к которому несмело прижималась, стало чуть менее каменным.
Долгие, невыносимо долгие минуты ожидания, и вот дыхание его постепенно выровнялось. Стало тише, спокойнее, и невидимая корка льда, как будто затянувшая его тело, исчезла.
— Надеюсь, подействовало, — прошептала одними губами.
Устроив голову на плече у мужа, прикрыла глаза. Засыпала, чувствуя биение сердца у себя под ладонью, сильное, размеренное. И моё сердце тоже билось уверенно и ровно, а с губ почему-то не сходила улыбка.
Ну вот зачем ко мне прилипла?
Так и уснула, согревая короля, и сама согреваясь с ним рядом. И снилось мне что-то совершенно нереальное. Нереальное, но, к своему стыду должна признать, страшно приятное. Я в объятиях тирана задыхаюсь от жадных поцелуев, от жарких ласк. Дрожу от предвкушения неизведанного под тяжестью крепкого мужского тела и неразборчиво шепчу: «Редфрит». Повторяю его имя, желая большего и как можно скорее.
Здесь. С ним.
Сейчас.
Открыв глаза, поняла, что сон незаметно стал явью и уже не я обнимаю, а меня обнимают, лаская губами всё то, что в былые (лучшие) времена пряталось под ночной сорочкой. Покрывают поцелуями всю меня, с пылом и жаром, от которого идёт кругом голова.
В общем, зря я сюда пришла!
Они не ждали атаки и даже не предполагали, что накаи выйдут из-за завесы таким большим отрядом. Но случилось то, что случилось, — Дикие мстили. За охоту, за смерть собрата. В мотивах этих тварей Редфрит не сомневался.
Он был их целью, они жаждали его крови. Дикие считали его убийцей, благополучно позабыв, что их руки, их когти, их отравленные ядом клыки тоже обагрены в крови.
В крови юной девушки, ещё почти ребёнка.
Он и сам не понял, как сумел спастись, не сразу ощутил присутствие Мильдгиты. Чары ведьмы закрыли его, словно щитом, в тот самый момент, когда он уже был не способен не то что атаковать — был не в состоянии обороняться. Рухнув на колени, во влажную землю оврага, напитавшуюся кровью и дождями, будто в трансе наблюдал за жестокой резнёй.
Поняв, что к владыке Треалеса им теперь не подобраться, Дикие отступили, исчезли так же внезапно, как и появились. Редфриту и его отряду оставалось считать погибших и уповать, что раненым хватит сил добраться до столицы живыми.
Хвала богам, из выживших ни у кого не было серьёзных ранений, и поначалу король решил, что тоже легко отделался. Подумаешь, рассечена грудь и, судя по ощущениям, сломана пара рёбер. С этими повреждениями легко справятся королевские лекари и его чародейка. Главное скорее оказаться в Хельвиве.
Возвращаясь в столицу, он то и дело впадал в беспамятство, рискуя выпасть из седла. А чтобы этого не случилось, крепко сжимал поводья, не желая показывать слабость перед северянами и своими воинами. Стоило лишь на миг утратить связь с реальностью, как образ невинной девушки, загубленной накаи, вставал перед глазами.
Очередная их жертва… Наверное, никогда не забудет хрупкое безжизненное тело, почти полностью скрытое грубой полотняной материей. Только и выглядывали что маленькие ступни да узкие кисти неестественного серого цвета. Такими же были и губы покойницы, и лицо со впалыми щеками. Лицо, обезображенное выжженным на лбу знаком.