Попасться на крючок
Шрифт:
С Пайпер особняк никогда не переставал казаться домом. Но с тех пор, как Пайпер переехала в Вестпорт, Ханна чувствовала себя скорее гостьей. В огромном дворце Ханна чувствовала себя не в своей тарелке. Стало очевидно, что их родители вели отдельную жизнь, и в последнее время она начала чувствовать себя наблюдателем. Вместо того, чтобы счастливо жить своей собственной жизнью.
— Я думаю о переезде, — проговорила Ханна. — Я думаю о многих вещах.
Пайпер повернулась лицом к Ханне, наклонив голову. — Например?
Быть в центре внимания собеседников было, мягко говоря, необычно. Дело не в том, что её смущало быть в центре
— Она меняет тему, — заметила Опал.
— Да. Не делай этого. — Пайпер ткнула в неё кончиком красного ногтя. — Ты собираешься переехать из Бель-Эйр?
Ханна пожала плечами. — Пришло время. Пора мне… повзрослеть окончательно. Я застряла на полпути. — Она подумала о Бринли. — Никто не будет рассматривать возможность повышения для девушки, которая живет с родителями. Или они будут рассматривать меня в меньшей степени, в любом случае. Если я хочу иметь взрослые обязанности, я должна стать взрослой. Сначала я должна поверить, что я им являюсь.
— Ханнс, ты самый ответственный человек из всех, кого я знаю, — сказала Пайпер, увиливая. — Имеет ли твой интерес к Сергею какое-то отношение к этому?
— Есть ещё один мужчина в этом деле? — Опал перевела взгляд на двух своих внучек и вздохнула. — Господи, как бы снова стать молодой.
— Он мой директор. Только мой босс. В этом плане ничего не изменилось, — объяснила Ханна. — То, чего я хочу от карьеры, и моя личная жизнь полностью разделены, но я совру, если скажу, что не хочу, чтобы Сергей смотрел на меня как на женщину, понимаете? А не как на отмороженную ассистентку.
“Парень ревновал, знаешь ли. Ещё в автобусе, когда я пришёл за тобой.”
Голос Фокса пробился сквозь её мысли. Последние четыре дня она была занята: все устраивались в своих временных жилищах, распаковывали оборудование в трейлерах, встречались с владельцами местных предприятий. Но она не была настолько занята, чтобы не замечать Сергея. Конечно, она всегда знала о нём на съёмках. С его страстью, выставляемой напоказ, он был магнитом для внимания. Но если режиссер действительно ревновал её к Фоксу, он забыл об этом и вернулся к вежливому рассеянному обращению с Ханной.
“Поверь мне, если он хоть чего-то стоит, то тот факт, что мне пришлось перевязывать твою шишку, заставит его ревновать.” В её голове снова зазвучал глубокий голос Фокса, когда она должна была думать о Сергее. И всё же… она не могла перестать вспоминать, что сказал ей рыбак на кухне. О его репутации. О том, что он не хотел бы, чтобы люди думали, что они встречаются, потому что он думал, что это будет плохо выглядеть для Ханны. Он ведь не верил в эту чушь, верно?
— Ну… — Пайпер ворвалась в её мысли. — Как человек, который сам только недавно вступил во взрослую жизнь, я могу сказать, что это страшно, но полезно. А ещё я сама готовлю себе еду и ношу джинсы. — Она притворилась, что плачет, и Ханна рассмеялась. — Но я не смогла бы сделать это без тебя, Ханна. Ты заставила меня рассмотреть возможности, о которых я даже не мечтала. Вот откуда я знаю, что ты способна на всё. Не позволяй травме головы и чувству
— Я мать рыбака, дорогая. Ругательства — часть словарного запаса.
Пайпер в кои-то веки стала для Ханны актрисой второго плана, и этот факт не прошел для неё бесследно. Перемена ролей в сочетании с теплым давлением за её глазами, вероятно, объяснила то, что Ханна сделала нечто совершенно не свойственное ей.
— Можешь помочь мне с начесом? Только на сегодняшний вечер. — Она ткнула пальцем в отверстие для большого пальца на своей толстовке. — В одном из домов, который мы снимаем, будет вечеринка каста.
Сестра медленно положила ладонь на её руку, слегка впиваясь ногтями. — Ты просишь меня нарядить тебя?
— Только на сегодняшний вечер. Мне нужна вся профессиональная уверенность.
— О, Боже, — вздохнула Пайпер со слезами на глазах. — Я знаю, что это за платье.
— Ничего кричащего…
— Рот на замок. Замолчи. Ни слова больше. Ты будешь доверять мне.
Ханна сглотнула улыбку и сделала то, что ей сказали. Возможно, в ней и было какое-то тщеславие, которое хотело привлечь внимание Сергея на сегодняшней вечеринке команды, и она подумала, может ли платье в стиле Пайпер сделать это. Но это определенно не было её причиной наряжаться. Если она хотела перейти на следующий уровень в этой индустрии, люди должны были начать воспринимать её серьезно. Просто и легко? В Голливуде имидж имел значение, независимо от того, должен он быть или нет. Блеск привлекал внимание и заставлял людей слушать. Подумать только. Никто никогда не попросит Пайпер или Бринли держать соломинку или помешивать кофе против часовой стрелки, не так ли? Я к тебе обращаюсь, Кристиан.
Они также не ожидали, что Бринли будет делать всю тяжелую работу в студии, не заплатив ей должным образом. Долгое время Ханна считала, что не имеет значения, как выглядит её зарплата. Она жила с родителями в Бель-Эйр, черт возьми. У них был бассейн олимпийских размеров на заднем дворе и постоянный персонал. С тех пор как она вернулась к расположению отчима, деньги снова стали доступны для неё, если ей когда-нибудь понадобятся средства сверх зарплаты. Но её мизерный заработок становился делом принципа. Они бы не справились с этой съемкой, если бы она и Латрис не работали всю ночь. Разница была в том, что Латрис платили столько, сколько она стоила.
Одеться для успеха казалось почти слишком просто по сравнению с тяжелой работой, которую она выполняла в последнее время, но попробовать не помешает.
— Весь этот саундтрек к фильму и разговоры о Fleetwood Mac напомнили мне кое, о чём, — сказала Опал, оторвав Ханну от её размышлений. — У меня есть что показать вам, девочки.
Их бабушка поднялась на ноги и властно прошла в другой конец гостиной, взяв тонкую синюю папку с верхней части книжного шкафа. Зная, что всё, что было в этой папке, будет касаться её отца, Ханна почувствовала, что желудок начинает опускаться. Это была та часть встречи с бабушкой, которую она всегда боялась: когда Пайпер и Опал будут до слёз растроганы каким-то кусочком истории Генри, а она будет чувствовать себя статуей, пытаясь что-то рассказать.