Попасться на крючок
Шрифт:
Она несколько раз моргнула. — О. О. Да, я делаю, — сказала она торопливым шёпотом, пару раз покачав головой. — Я знала, что ты имел в виду. И-извини. — Почему она не смотрела на него? — Спасибо, что… был так убедителен.
Фокс не мог объяснить, почему у него в животе запульсировала боль, когда она посмотрела в сторону Сергея, чтобы узнать, не наблюдал ли он за ней.
О да, парень смотрел, всё правильно.
Этот план уже работал.
Ему вдруг до боли захотелось впечатать кулак в стену.
Когда Ханна сдвинулась с места, Фокс понял, что всё ещё прижимает её к лестничной
— Как, гм, — она обхватила основание горла, как бы скрывая розовую кожу, — как ты узнал, что я здесь?
— Я пошёл по следам пьяных людей. — Он вспомнил красную чашку в её руке, когда он пришёл, и озабоченно свёл брови. — Ты не одна из них, не так ли? Я не понял…
— Прекрати, я не выпила столько, чтобы ты воспользовался мной, Фокс. Только достаточно, чтобы танцевать под электронную музыку. — Она разразилась смехом. — В любом случае, я поцеловала тебя, помнишь?
— Я помню, Ханна, — заверил он её низким голосом, не в силах отвести взгляд от её припухших губ. — Ты хочешь остаться на некоторое время?
Она покачала головой. Остановилась. На её лице расцвела улыбка, а он мог лишь ошеломлённо наблюдать за происходящим. — Я сделала это, — пробормотала она. — Я попросила помочь с музыкальным сопровождением, и они согласились. И на этот раз я не упала и не разбила себе голову.
Глупое сердце. Тупое, бессмысленное сердце, пожалуйста, перестань переворачиваться.
Проблема была в том, что Ханна была очень мила после нескольких рюмок и счастлива от своих хороших новостей. Фокс мог думать только о том, чтобы снова поцеловать её, но не мог. Он сделал свою работу; теперь ему нужно было быстро вернуться на территорию друзей. Похоже, она без проблем вернула его туда, верно? Он дорожил этой дружбой, поэтому ему нужно было следовать её примеру. Немедленно.
— Поздравляю, — сказал он, вернув ей улыбку. — Это потрясающе. У тебя всё получится.
— Да… — Маленькая линия образовалась между её бровями. — Да. Так и будет. Я проснусь завтра, и песни вернутся.
Песни были способом передачи её настроения и чувств. То, как она интерпретировала всё. Он знал это ещё прошлым летом, и это знание о ней только расширилось за семь месяцев текстовых сообщений. Зная, что именно она имела в виду, он чувствовал себя… особенным. — Куда делись песни?
— Я не знаю. — Её губы подёргивались. — Может, мороженое поможет?
— Придётся остановиться по дороге домой. Осталось только ванильное.
— Не шоколадное, ты имеешь в виду? — Она осмотрела комнату. — Думаю, мне стоит попрощаться. Или… — Странное выражение появилось на её лице. Что-то похожее на нежелание, но он не мог быть уверен. — Или я могла бы представить тебя… Были некоторые заинтересованные стороны…
Ему потребовалась минута, чтобы понять, к чему она клонит. — Ты имеешь в виду девушек, которые набросились на меня, когда я вошёл в комнату? — Он поцеловал её в лоб, чтобы она не заметила, как сильно это его беспокоит. Не должно. Он принял то, каким его видят люди. — Я пас, Веснушка. Пойдём есть мороженое.
Первые три раза, когда Ханна покачнулась на каблуках, Фокс начал беспокоиться, что она, на самом деле, была в стельку. Неужели она действительно хотела этого поцелуя?
Чёткость её речи развеяла большинство его страхов — все, кроме того, что Ханна сломает себе шею на этих каблуках. Поэтому, когда они выходили из магазина, он шагнул к ней, нетерпеливо жестикулируя, чтобы она не заподозрила, что он хочет взять её на руки. — Это не та поездка, которую я обычно предлагаю женщинам. — Он слегка согнул колени, чтобы учесть их разницу в росте. — Но мороженое растает, если нам придётся ехать в «Скорую помощь», так что запрыгивай.
Ему понравилось, что она просто прыгнула. Ни секунды колебаний, чтобы прочитать его намерения или сказать ему, что поездка на спине — это безумие. Она просто сунула пинту шоколадного мороженого подмышку и прыгнула, обхватив свободной рукой его шею. — Ты ведь заметил отсутствие у меня игры на высоких каблуках? Знаешь, что безумно? На самом деле они мне нравятся. Пайпер не сказала мне, сколько они стоят — я очень подозреваю, потому что она никогда не проверяла ценник, — но астрономическая цена означает, что они как будто ходят по ватным шарикам. — Она зевнула ему в шею. — Я осуждала её за то, что она носит неудобную обувь ради моды, но в них уютно, и они действительно удлиняют ноги, Фокс. Думаю, мне просто нужно немного практики.
Ладно, она не была пьяна, но она выпила достаточно алкоголя, чтобы бредить, и он не мог перестать ухмыляться, когда они проходили под фонарём. — Они тебе очень идут.
— Спасибо.
Какое преуменьшение. В них её ноги выглядели хрупкими и сильными одновременно, они подчёркивали её икры. Заставляя его признать, как идеально они ложатся в ладонь. Ему захотелось погладить их контур большими пальцами. Фокс сглотнул, крепче сжав её голые колени. Не опускайся ни ниже, ни выше, придурок.
— Итак, ты получила зелёный свет на помощь в работе над музыкальным сопровождением. Что это значит? — Его горло сжалось. — Будешь ли ты проводить больше времени с Сергеем?
Если она и услышала слегка придушенную нотку в его голосе, она предпочла проигнорировать её. — Нет. Только с Бринли. Ну, знаешь, типа главной героини?
Некоторое давление, скопившееся в его груди, рассеялось. — Я не согласен с тем, что ты так называешь других женщин. Как будто ты не в той же категории.
Она опустила подбородок на его плечо. — Я чувствовала себя так сегодня вечером. Получила свой большой, драматический поцелуй в кино и всё такое.
— Да. — Его голос звучал так, словно он был со дна бочки. Теперь, когда шок от поцелуя прошёл, он мог беспокоиться только о том, что люди в городе узнают об этом. Ты слышал, что Фокс подкатывает к младшей сестре? Это был лишь вопрос времени.
— Было ли какое-нибудь продвижение на фронте Сергея, пока меня не было? — выдавил он из себя.
— О… нет. Ни на метр не продвинулся.
Тихое разочарование в её тоне заставило Фокса резко развернуться и зашагать вверх по лестнице к своей квартире, ощущение тесноты вернулось в его грудь вместе с чужеродным привкусом ревности, к которому он так не хотел привыкать. — Это научит тебя прямо отвергать мои советы по поводу кусания губ и сжимания рук, — заставил он себя сказать.