Поперёк живота

Харитонов Михаил Юрьевич

— Но зачем?

— Сынок, для того, чтобы свергнуть власть, нужны недовольные. Очень много недовольных.

— А что было потом?

— Потом были войны. Парагвай, Балканы. Но особенно Африка. Оболочка к тому моменту всё-таки научилась неплохо прогнозировать наши решения. И выдала такое, чего мы испугались. Очень сильно испугались. И послали в Африку войска. Выжигать дотла совершенно мирные деревни. Потому что через двадцать лет оттуда должна была выползти новая мировая религия, сынок. Типа сатанизма, только круче.

— Слышь,

дед... а ты уверен, что это была подстава?

— Я до последнего дня ломал над этим голову. Но вот то, что Оболочка не предупредила нас о вашей атаке...

— А вы знали, что мы собираемся?...

— Разумеется, сынок. Мы про вашу организацию знали всё. Вообще-то, в нашем дурацком мире таких, как вы, много. И знаешь, сколько среди вашего брата, борца с мировым глобализмом, африканских ветеранов, и прочих ребят? Которым наш прекрасный мир встал поперёк живота?

— Ну да, этих у нас хватает...

— Понимаешь, в чём дело, сынок... Оболочка не могла не просчитать, что будут чувствовать люди, которых заставили быть убийцами. Не солдатами, а убийцами. И к тому же дали хорошую военную подготовку. Мы должны были бы догадаться сами, если бы не разучились думать собственной головой! А потом, когда началось...

[ треск ]

— Это что, потолок?

— Может быть.

— Дед, я не очень-то верю в то, что ты тут наговорил, но сейчас нам надо делать ноги.

— Сынок, там робот. Который ждёт не дождётся, как бы угостить нас тёплыми свинцовыми пилюльками.

[ тишина ]

— Да, мы застряли. Слушай, дед, а если всё было так хреново, что вы-то сами собирались делать?

— Самораспускаться, сынок. Мы сегодня для этого и собрались. Кончить с этим делом. Сложить с себя полномочия, и тихо-мирно разбежаться. Правда, среди нас были такие старые кремни, как генерал Кензо. Кажется, он так и не поверил... Ещё бы. Старик привык воевать с людьми. А тут против нас... непонятно что. И даже нельзя сказать, что Оболочка — враг. Нет, тут другое. Она просто следует алгоритму, который мы же в неё и заложили...

— То есть никто ни в чём не виноват, дед?

— Никто не виноват, сынок.

— Извини, дед, но кто-то всё-таки должен быть виноват.

[ выстрел ]

— Ещё раз извини, дед... Если встретимся на том свете, я тебе объясню... наверное. А теперь попробуем...

[ выстрел ]

— Говорит Иеремия Смит, Верховный Координатор Мирового Правительства. Кажется, я застрелил этого террориста. Я не знаю, слышит ли меня кто-нибудь или нет. Если меня всё-таки слышат, что маловероятно, то прошу быть крайне внимательным. Сейчас я сообщу, как уничтожить фрагменты Оболочки на вашем персональном компьютере. По адресу дабл-ю-дабл-ю-дабл-ю-ар-e-эм-эй...

— Нет... я живой...

[ выстрел ]

[ тишина ]

Запись 2

— Вот так. Что вы на это скажете,

господа?

[ тишина ]

— Хорошо, давайте по порядку. Генерал Кензо?

— Полагаю, что мы имеем дело с попыткой оказания давления. Впрочем, не слишком изощрённой. Команда хороших армейских психологов...

— Стоп, генерал. Кто или что, с вашей точки зрения, оказывает на нас давление?

— Те силы, которые контролируют нашу прогностическую программу. Либо сама эта программа.

— Оболочка?

— Да, именно.

— Вы считаете это возможным?

— Да. Точнее, я не считаю это невозможным.

— Выражайтесь яснее, генерал...

— Я не знаю, может ли Оболочка рассматриваться как сознательный противник. Насколько мне известно, это всего лишь программа, хотя и достаточно сложная. Скорее всего, ей кто-то манипулирует. Возможно, пресловутый Фронт. Возможно, кто-то ещё. Ну и, наконец, проблема может заключаться в самой Оболочке и её враждебных намерениях.

— Но ведь она всего лишь программа?

— Никогда не надо недооценивать противника. Никогда.

— Хорошо, ваша позиция понятна. Руди?

— Что надо?

— Ох... Манеры, Курц, где ваши хорошие манеры?..

— Что надо-то?

— Что вы думаете по поводу сказанного генералом Кензо?

— Обычная шиза военного. Оболочка, конечно, никакой не противник, и ей никто не крутит и не манипулирует, понимаешь? Это всё равно, что манипулировать лесами Амазонки. Бесполезное дело.

— А что вы думаете по поводу самого прогноза?

— Ничего.

— То есть?

— А что вы хотите? Оболочка видит наше будущее вот так. Дальше что?

— И вы полагаете, оно будет именно таким?

— Хм. Не обязательно... Оболочка ошибается. Ошиблась же она с тем же Китаем.

— Но ведь она призналась?

— В чём?

— В частности, в том, что это была не ошибка, а сознательный саботаж...

— О Господи, я окружён тупицами... Оболочка не может ни в чём признаваться. Это очень по-человечески - признаваться... А человеческого у неё не больше, чем у водоросли. Она просто даёт прогноз. Мы захотели получить прогноз нашего сегодняшнего заседания. Вот она нам и спрогнозировала. Нашу глупость, нашу растерянность. Нашу веру в злокозненность наших собственных инструментов... И всё такое прочее.

— То есть вы считаете, что Оболочка не фальсифицировала прогнозы по Китаю, Африке, и так далее?

— Боже мой, ну конечно!

— Не забывайте всё-таки, что это прогноз сегодняшнего заседания...

— Простите, Смит, что я снова вмешиваюсь в вашу беседу интеллектуалов...

— Да, генерал?

— Насколько я помню, прогноз предполагал нападение террористов?

— Всё под контролем, генерал.

— Мне приходилось слышать эти слова много раз, Иеремия. Иногда я произносил их сам. Обычно после этого начиналось какое-нибудь дерьмо.