Попса
Шрифт:
— За кем? — спросил хореограф.
Лариса выдержала короткую паузу.
— За Алисой.
Рыжая Алиса обреченно посмотрела на Славку. Та встала у нее за спиной.
— Просто копируй движения. Будто в зеркало смотришь, — сказал хореограф Славке. — Поехали!
Зазвучала новая песня. Славка, не спуская глаз с Алисы, старалась, как могла, иногда попадая в общий рисунок танца, иногда проваливаясь. Алиса танцевала, как заводная кукла, с застывшей на лице растерянной улыбкой, сбивалась с ритма, каждую секунду ощущая соперницу
— У нас все на сегодня, — сказал хореограф, обернувшись к Ларисе.
Та спокойно кивнула, прощаясь, и вышла. Славка догнала ее в коридоре.
— Зачем вы так, Лариса Ивановна! Она же подумала, что я…
— Значит, так надо, — жестко ответила Лариса. — Иногда полезно, когда тебе в затылок дышат. Наводит на размышления… Заодно на тебя посмотрела. Может, у тебя коленки не в ту сторону…
В дверях зала показалась Алиса. По лицу у нее уже градом катились слезы.
— Подожди в машине, — Лариса отдала Славке ключи. — Ну что ж ты ревешь-то заранее, Лисенок? — она ласково обняла Алису и повела к креслу. — Может, ничего страшного еще не случилось… Ну, хватит, хватит. Просто посидим, поговорим. О нашем, о девичьем…
Славка ждала в машине. Вскоре подошла Лариса, села, раздраженно закурила. Тотчас подбежала рыдающая Алиса — как была, в мокром купальнике, со слипшимися волосами, — схватилась за ручку двери: — Лариса Ивановна!..
— Да сядь ты в машину! — еле сдерживая, сказала Лариса. — Тебе простужаться нельзя!
Алиса села сзади. Лариса обернулась к ней:
— Ну что, по третьему кругу пойдем?.. Ты контракт подписывала?
— Да…
— Сама подписала, я твоей рукой не водила, правда? Ты на пять лет моя со всеми потрохами! Ты грамотная, читать умеешь — видела, что подписываешь, да?
— Да…
— Так что ж ты теперь от меня хочешь?.. Ну посмотри, какая я добрая, сама себе удивляюсь — старею, наверное. Я могла бы на тебя неустойку повесить — ты бы по гроб жизни отрабатывала! А я тебе предлагаю — выбирай сама, только сегодня, сейчас, вот здесь! Хочешь — рожай! Поставлю замену, потеряю на первых порах какие-то деньги — не смертельно. Но обратно я тебя уже не возьму. И на сольную карьеру не рассчитывай — не могу, ты свою часть зрителей уведешь от группы.
— Нет… — помотала головой Алиса.
— Если нет — иди на аборт.
— У меня пятый месяц! Я боюсь! Лариса Ивановна, миленькая, ну пожалуйста! Я до последнего буду работать, пока незаметно! Потом рожу — и сразу обратно! Я из формы не выйду…
— Да не получится — сразу обратно! Три месяца до того, три после — ты хочешь, чтобы группа из-за тебя одной полгода стояла? Чтоб гастроли на пятьдесят городов полетели? Нет, милая! Поезд идет — с тобой или без тебя…
Лариса выдохнула, отвернулась от нее и ровным голосом сказала:
— В общем, так, Лисенок. Я договорилась в клинике, чтобы по-тихому, без регистрации. Завтра в девять я пришлю за тобой машину, она будет ждать у подъезда ровно пять минут. Выбирай сама, я за тебя решать не буду… Все. Иди.
Алиса вышла из машины и побрела обратно.
— Нет, ну родятся же такие дуры, а? — зло сказала Лариса, заводя мотор и выезжая на улицу. — Угадай с трех раз: если ноги до ушей, то вместо головы — что?
— Конечно дура, — мрачно ответила Славка. — Я бы вас так послала!..
— И я бы послала… А она не послала. Пойдет на аборт как миленькая. Утром выпотрошат, а вечером будет петь про любовь, про розы в лесу и козы в носу…
— У вас дети есть?
Лариса остановилась на перекрестке на красный свет.
— Нет, — спокойно ответила она. — И не будет.
— Почему?
Лариса помолчала.
— На проезжей дороге трава не растет, — наконец сказала она.
— Но ведь есть же разные способы, я читала… — начала было Славка.
— Да заткнешься ты или нет?.. — жалким срывающимся голосом крикнула Лариса. Она вдруг выскочила из машины, изо всех сил хлопнув дверцей, и пошла посреди улицы, не разбирая дороги. Загорелся зеленый свет, железный поток хлынул в обе стороны.
Славка бросилась следом за ней, проскакивая между мчащихся машин, схватила за руку и вытащила на разделительный островок.
— Еще хоть слово скажешь — в морду дам! — Лариса рванулась было дальше. Славка удержала и молча прижалась щекой к ее плечу.
Лариса беззвучно плакала, сжимая трясущиеся губы. Наконец подняла лицо вверх и с силой втянула воздух, успокаиваясь. Достала зеркало.
— Платок есть? Я тебе утром отдала… — сказала она неровным после слез голосом. Сняла очки, аккуратно промакнула глаза. — Поехали… Дел — ногой не провернешь. И ты еще… Вцепилась как клещ… Сидела бы в своем Семипалатинске, не трепала людям нервы…
Славка прошлась по фотостудии, разглядывая камеры на штативах и осветительные приборы. Больше в комнате с голыми белыми стенами смотреть было не на что.
Лариса разговаривала с долговязым парнем-фотографом, красивой стильной девушкой-визажистом и коренастой толстозадой теткой-модельером, время от времени не глядя указывая на Славку.
— Иди сюда! — наконец велела она.
Они втроем сели перед Славкой и стали молча, пристально разглядывать ее. Славка стояла перед ними, неловко улыбаясь, прижав руки к бедрам.
— В движении надо смотреть, — наконец сказала художница.
— Хотя бы приблизительно, — ответила Лариса. — Пока не горит.
Визажистка встала, подошла к Славке, пощупала волосы, потрогала кожу на лице, поворачивая ее голову в одну сторону и в другую. Потом спустила прядь на лицо и, придерживая руками, обернулась к Ларисе: — Примерно так. Один глаз почти закрыт, поэтому взгляд всегда как бы искоса. И характерное движение надо поставить — вот так, — она резко дернула Славкиной головой. — Будто отбрасывает волосы, а они все равно ложатся на место.