Популярная христология. Т. 3
Шрифт:
А все туземцы должны были решать свои проблемы или вопросы со своими туземными правителями. А таким правителем для Христа был Тетрах Галилеи Ирод Антипа. Родной сын последнего иудейского царя Ирода Великого!
К Пилату Христос, как и любой иудей мог обратится только в случае сообщения о известных ему или готовящихся преступлений против правления римлян в Иудее. НО история никогда не зафиксировала каких-либо прямых или косвенных (через посредников) переговоров между Христом и Пилатом!
Но К. Коликов задав вышеуказанный вопрос, сам же на него
«А вдруг Пилат имеет от Синедриона регулярную мзду, вдруг он обыкновенный взяточник на подсосе у Храма?
Тогда тихо пойти к Пилату – тихо пропасть. Значит, надо пойти громко. Кто к нам с мечом пойдет…
И тут сразу у читателя появляется и новый вопрос.
«А кто в 33 году был руководителем Синедриона?»
И К. Коликов как бы отвечает, но отвечает очень кратко и неполно:
А им был «Первосвященник Каиафа – глава Синедриона или, по–современному говоря, спикер религиозного парламента, конечно, раскусил «амбициозного мальчишку» – Иисуса Христа»
И связи с неполнотой информации Каифе, очень важном для нашего повествования историческом лице древней Иудеи я подготовил для читателя и небольшую справку.
Справка: Первосвященник Кифа. Что о нем известно?
Каиафа (вероятно с Арамейского языка, смирение, но по другим, исследователь; Мф 26:3, Ин 11:49) – первосвященник Иудейский, во время общественного служения Господа, а также во время Его страданий и смерти. О нем упоминает Флавий под его полным именем Иосиф Каиафа (Древн. XVIII, II, 2). Анна, или Анан (Ин 18:13) был его тестем и, как видно, каким-то незаконным образом разделял вместе с ним правление (см. Анна).
Вскоре после того, как Понтий Пилат был лишен правительства над Иудеею, Каиафа (около 36 г. по Р.Х.) также был лишен звания первосвященника и замещен Ионафаном.
По сходству имени некоторые церковные писатели смешивают его с историком Иосифом Флавием, обратившимся будто бы впоследствии в Христианство; но едва ли это правдоподобно.
Его замечательные слова, приведенные в Еван. от Иоанна (11:50) содержат в себе, так сказать, невольное из уст его пророчество об истинных, бесценных для человеческого рода плодах смерти Богочеловека.
На совете первосвященников и фарисеев, собранном для решения вопроса – какие принять меры против Иисуса, который много чудес творит и в которого многие из Иудеев уверовали, Каиафа сказал: «Вы ничего не знаете и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей нежели чтоб весь народ погиб. сие же он сказал не от себя, но будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ; не только за народ, но чтоб и рассеянных чад Божиих собрать во едино».
Как в истории Валаама, и некоторых других лиц, Св. Дух невольно побудил его засвидетельствовать истину, хотя он лично вовсе не имел такого намерения, и сам мало разумел те знаменательные слова, которые в качестве первосвященника и вестника воли Божией, должен был произнести при означенном случае.»
Ну, а К. Коликов и далее «гнет свою линию»!
«Он сразу понял, кому именно адресована фраза «кесарю – кесарево».
Стало быть, Иисус – прямая угроза финансовому благополучию Храма.
Сдать его римлянам, попросив смертной казни у Пилата, – риск.
Вообще–то, Понтий Пилат с уголовными и политическими не особо церемонится и приговоры утверждает заочно.
Но не в данном случае. Пилату, конечно, уже все донесли. Он, конечно, заинтересовался. Пилат давно точит зубы на корван».
И так мы видим, что К. Коликов изначально выделяет фигуру Каифы демонизируя его как главного врага лично Иисуса Христа. Причем эта вражда базируется не нерелигиозных разногласиях, а на попытке оттеснить Каифу от контроля и управления Вторым иудейским Храмом!
А вот то о чем умолчал или не знал К. Коликов.
частности, о истину роли иудейского Храма в экономике не только Иудеи, а и в целом всей Римской империи хорошо рассказал профессор В. Касатонов в вышеназванной книге.
Иерусалимский храм как банк
«Те несметные богатства, которые поступали в храм в виде храмовой подати, добровольных пожертвований, а также доходов от видимого бизнеса, лишь частично использовались для «уставных» целей храма.
Оставшаяся часть накопленных богатств представляла собой капитал, который первосвященники и их ближайшее окружение пускали «в дело» для получения прибыли.
По словам дореволюционного историка Н. Никольского, «организация теократической общины с центром в Иерусалиме отвечала. интересам иудейской буржуазии рассеяния, которая создала под эгидой иерусалимской теократии свой деловой центр: праздничные съезды в Иерусалиме три раза в год, особенно весной и осенью, были вместе с тем и торговыми съездами иудейской буржуазии.
С течением времени иерусалимское жречество также собирало в казне храма большие капиталы, которые пускались в оборот, и иерусалимский храм тоже был вовлечен в орбиту спекулятивной деятельности».
Факт превращения сокровищ храма в капитал признают и современные еврейские авторы:
«Здесь все эти средства сконцентрированы в одной храмовой казне. Храм, с экономической точки зрения, являлся также и крупнейшим собственником, способным крайне оперативно распоряжаться своим капиталом».
Очевидно, что такое использование денег казны не афишировалось, это была закулисная деятельность храма.
Можно отметить по крайней мере три направления такого использования капитала:
1) ростовщичество;
2) торговля драгоценными металлами;
3) операции с недвижимостью, землей, сдача в аренду земельных участков, торговля и т.п.
Наше предположение о том, что иерусалимские олигархи занимались ростовщичеством, базируется на том, что в Древнем мире (Египет, Греция, Рим) храмы почти всегда выполняли банковские функции (при этом собственно религиозные функции нередко отходили на второй план).