Попутчица. Книга I
Шрифт:
– Хм. – Я отметила, что даже не знаю, что на такое ответить – звучало слишком разумно, на этом мне стоило успокоиться.
Итак, на самом деле он не планирует жениться на Римме. Или планирует, но в далеком будущем – к тому времени она найдет другого, да десять других, в родном городе и думать про него забудет. Мама была права: заявления о свадьбе – просто красивые слова. А о Римминой девичьей чести беспокоиться было явно поздновато.
Может, и правда ничего страшного, если они покатаются по России еще пару-тройку дней? Может, это даже к лучшему? Римму так бесит популярность поклонника, а при том, что она собственница, вероятно, их история закончится так же стремительно, как развернулась.
Я откинулась на спинку сидения – только сейчас поняла, что все это время сидела прямо, будто кол проглотила – и почти миролюбиво осведомилась:
– Римма же правильно тебя поняла?
– Конечно. Речь ни о каком «здесь и сейчас» не шла.
Что ж, если бы кто-то удосужился сказать об этом мне, может, я бы и не поперлась сюда за сотни километров.
– А как же отмечание помолвки?
– Ну, помолвку-то никто не отменял. Кто сказал, что между помолвкой и свадьбой не может пройти год, два?
– Три, четыре, – подсказала я.
Паша вдруг посмотрел мне в глаза и широко улыбнулся, точно вспомнил какую-то шутку, которую собирался рассказать именно мне.
– А тебе самой всего двадцать два, так?
– Ну да.
– Рассуждаешь как кто-то постарше.
– Я еще и рассуждать не начала.
– Ну, ты обстоятельная, серьезная… и к сестре относишься так, будто у вас разница не три года, а пятнадцать.
Да прямо Америку открыл.
– В каждой семье распределены роли. Мне досталась роль мамаши, а маме – старшей сестры. Тут уж ничего не поделаешь.
– Кто-то же должен быть настоящей матерью.
– О нет, я не говорю, что наша мама…
– Я понял. У вас просто разные характеры.
И еще одна открытая Америка.
– Лично меня это не раздражает, а скорее восхищает. Вот.
Несмотря на улыбку и неподдельное тепло в голосе Паши, я фыркнула.
– Ты пожертвовала своими планами, чтобы примчаться за сестрой и разобраться в том, что с ней происходит. Это дорогого стоит, – продолжал он, будто не замечая моей реакции.
– Не знаю. Я чувствую себя немного по-дурацки. Но раз все прояснилось…
Начав согреваться, я ощутила, что меня клонит в сон. День был длинным, за окном стало серо и уже темнело…
– Нет, ты не должна чувствовать себя по-дурацки. Ты большая молодец, правда! – горячо убеждал меня Паша, и я только теперь поняла, что на автомате сказала ему это.
Да какое ему должно быть дело до того, как я себя чувствую? Пусть беспокоится о Римме. Так, о чем нужно спросить, пока я не вырубилась?
– У тебя есть свое жилье? – невпопад осведомилась я.
– Квартира в Суздале. Родители, как и многие местные, перебрались в Москву, но я ее недолюбливаю.
– Забавно, и именно туда мы сейчас едем.
– Именно туда. И я собирался отвести Римму к родителям, если она захочет. Не спрашивал еще.
– О, ну, – я неопределенно пожала плечами, – может.
Я даже не сомневалась, что Римма не захочет. Она всячески избегала знакомства с родителями своих парней лет с тринадцати. С другой стороны, может, она считает, что громкое слово «помолвка» что-то меняет.
– Что еще ты хочешь знать?
– М-м… например… твое образование.
– Высшее. Историческое. О чем я только думал, да?
– Ну, не мне, дипломированному филологу, судить.
– Римма мне говорила насчет тебя. Я тоже хотел стать ученым. Ну ладно, и от армии откосить. А с историей у меня все было хорошо всегда, пазл в голове легко складывался, зубрить было не нужно. Как будто кино смотришь. Я и для экскурсий ничего специально не заучиваю. Читаю, добываю интересный материал – что меня зацепило, то и рассказываю людям. Туристы больше всего любят разнообразные приметы и легенды, а исторические справки скучны и быстро забываются. Что бы ты запомнила скорее: что Золотые ворота построили княжеские мастера в 1164 году или что, по преданию, в них однажды застряла Екатерина II?
– Ого. А ведь я там была сегодня. Екатерина II, конечно, была полненькой, но чтобы застрять в воротах…
Паша прыснул.
– Я плохо выразился: не она сама застряла, конечно, а ее карета! После этого с обеих сторон ворот разобрали валы и еще проезд в обход сделали. Это ты запомнишь, правда? А в каком году, ты, наверное, уже забыла.
– В 1164-м.
– Черт, твоя память лучше, чем я рассчитывал.
– Ну, она не как у золотой рыбки.
– И ты внимательно меня слушала.
– Я в основном слушаю людей, с которыми разговариваю. Это мое проклятие. Не могу пропускать ничего мимо ушей.
– Гиперответственность!
– Не знаю.
– Просто у меня она есть. Жутко мешает жить. Пытаюсь от нее избавиться и хоть немного включать сердце.
– Твои речи не слишком похожи на речи влюбленного.
– Вот именно. Поэтому с речами надо что-то делать, правда?
– Так кстати о речах – получается, на экскурсиях ты не пользуешься шпаргалками?
Я и не ожидала, что сползу с темы, ради которой затевала разговор. И спать почему-то почти расхотелось.
– Никогда не пользуюсь, – с готовностью помотал головой Паша.
– Удивительно. Запомнить столько всего непросто. И разве вам не дают готовую информацию в вашем турагентстве?
– Нет, только план передвижения. От него лучше не отступать, потому что со всеми еще надо договориться отдельно. Опаздываешь в одно место – нужно звонить в три других. Я это ненавижу. Стоишь в пробке и вынужден сообщать людям, которые уже ждут твою группу с накрытым столом и стынущими горячими блюдами, что вы приедете только через два часа. Или сообщать музею, который подготовил экскурсию, что из-за непредвиденных обстоятельств группа вообще туда не попадает. Редко, но бывало и такое.