Попутчик

Биел Лорен

— Сколько стоит новое удостоверение личности? Или паспорт. Все, что я могу использовать, чтобы вытащить свою задницу из штатов.

— Есть время поговорить о делах. Пойдем со мной, сначала нужно сфотографироваться. — Он уклоняется от вопроса именно так, как я ожидаю от него. Он будет продолжать увиливать, пока я не зайду слишком далеко, чтобы отступить, заставляя меня платить столько, сколько он попросит. Я настаиваю на цене, но он просто продолжает избегать вопроса, как опытный кусок дерьма, которым всегда был.

Родни делает

мою фотографию и ведет нас в комнату, где он сидит перед своей модной мультикомпьютерной системой. Линзы его старых очков отражают экраны, их душки изогнуты, чтобы приспособить его круглую, широкую голову.

Мы с Селеной садимся на диван, но она отказывается смотреть на меня. Ее руки сложены на груди, как у непослушного ребенка. Я это заслуживаю, но не здесь. Она не может выглядеть как ребенок, потому что это именно то, что понравилось бы такому чуваку, как Родни. Когда говорю, что он отвратительный, я имею в виду… чертовски мерзкий. Я бы оставил Селену в машине, если бы не боялся, что на парковке за ней будет охотиться один из многих жестоких сексуальных преступников в этом комплексе. Честно говоря, если вы откроете карту хищника, вы даже не узнаете, что здесь есть здание под всеми красными точками. Большая, глупая рожа Родни будет похоронена где-то среди всех этих предупреждений.

Я действительно осуждаю коллегу-преступника, но, по крайней мере, у меня есть черта, которую я не перейду.

Это напоминает мне о вопросах, на которые мне придется ответить позже. Я должен был позволить Селене услышать о моем прошлом из моих собственных уст. Это было бы зрелым поступком, но не хотел давать ей больше информации, чтобы она использовала ее против меня, если каким-то образом сбежит. Она, вероятно, попытается сбежать, как только я расскажу ей о своём прошлом, потому что так отреагировал бы нормальный человек. Он бы сбежал.

Несмотря на то, что она думает, я так же счастлив быть в этой ситуации, как и Селена. Было бы намного проще, если бы я убил ее и забрал машину. У меня не было бы другого человека, о котором нужно было бы беспокоиться, находясь в бегах. Все было бы намного проще, если бы я не думал постоянно о том, как найти способы проникнуть в нее.

— Лекс? — Родни щелкает пальцами перед моим лицом, прежде чем сунуть мне в руку удостоверение личности. — Как тебе?

Это выглядит и кажется законным, и мой хмурый взгляд довольно точен.

— Ты не сказал мне, сколько, — говорю я, надавливая на карточку между большим и указательным пальцами. Родни — подлый ублюдок, и я намеревался помешать ему печатать дерьмо, прежде чем узнаю цену. Я был слишком занят, погруженный в мысли о Селене, чтобы заметить звук включающегося принтера. Вот что я имею в виду. Не так сложно.

— Я говорил тебе, но ты смотрел в ла-ла-ленд, — говорит он с сухим смехом. Я пропустил кое-что из того дерьма, которое он сказал, конечно, но я бы это заметил. — Для тебя всего одна тысяча.

У меня отвисает челюсть. Подлый

ублюдок.

— С каких это пор подделка удостоверения когда-либо была близка к этой цене?

— С тех пор, как Нью-Йорк сменил формат удостоверения личности, и ты настолько отчаялся, что заплатишь за это. — Грубая улыбка пересекает его лицо. Ох, да пошел он. Даже у такой, как она, не было бы таких денег на руках. Но он прав. Отчаяние всегда стоит дороже. Вот так и ведется игра.

— У нас столько нет, Родни, и ты это знаешь, — говорю я, вставая.

Он встречает мою стойку, но едва достигает моей груди. Он проводит рукой по своим лысеющим волосам.

— У тебя есть кое-что, что я мог бы принять в качестве оплаты. — Его голодный взгляд падает на Селену.

Ее глаза расширяются, а мои сужаются. Я, блядь, знал, что эти слова сорвутся с его губ. Как только увидел, как он пускает на нее слюни, знал, что он попытается взять ее из меню. Он знает, что мы должны как-то компенсировать расходы, и был уверен, что, черт возьми, он не хотел трахаться со мной.

Я разрываюсь. Не хочу отдавать ее вот так, даже для быстрого траха, но мне также нужно это гребаное удостоверение личности. С этим ничего не поделаешь. Я не собираюсь возвращаться в тюрьму. Отдать ее за мою свободу кажется небольшой жертвой. Это то, что я должен сделать.

Я опускаю взгляд и с резким выдохом сажусь на диван. Глаза Селены наполняются предательством. Не могу смотреть на нее, но чувствую отчаяние, когда она борется с его хваткой, когда он тянется к ней. Наконец, он берет ее за запястья и поднимает на ноги, прижимаясь к ней сзади.

— Пошел ты, Лекс! — кричит она. Ненависть исходит от нее с жаром тысячи солнц.

Я это заслужил.

Он закрывает ей рот ладонью, заглушая ее крики, и я опускаю голову на руки. Ему обязательно делать это прямо здесь? Должен ли он выставлять ее страх и отчаяние напоказ передо мной?

— Тсс, милая, я быстро, — шепчет он ей на ухо, пока его свободная рука спускает джинсы. Как только снимает их, он опускает ее. Мои глаза перескакивают на бледную кожу ее задницы, когда он прижимает ее к стене и наваливается на неё всем своим весом. Клянусь, я вижу дымку синяка на ее коже, но это мог быть свет от экрана компьютера.

Я заставляю себя отвести взгляд от ее задницы, и мои глаза поднимаются к ее глазам. Опухшие и покрасневшие от страха, они полны слез. Качая головой, пытаюсь держать руку подальше от пистолета.

Я должен позволить этому случиться.

Это должно произойти.

Без этого нет свободы.

Это никогда не беспокоило меня раньше. На самом деле, мне нравится видеть страх на лице красивой девушки. Я всегда так делал. Но это не дает мне покоя, а действует мне на нервы. Жжение под моей кожей — чуждое для меня чувство, и мне это не нравится.